Наемник

Через пару минут Исмаил перевалился через край траншеи и свалился в окоп, выглядел парень страшно — он бешено пучил глаза, затравленно дышал широко раскрытым ртом и кажется, не понимал, как смог решиться на подобный отчаянный шаг. Я всунул ему в руки кружку с водкой:

— Давай, герой, залпом! Отчаянный ты парняга!

Турчонок хлебанул водки, закашлялся и блаженно выдохнув, обмяк всем телом. Он не уснул и не упал в обморок, просто на какое-то мгновение, понял, какой опасности себя подвергал.

Притащил Гарик короткую версию американской винтовки М-16, именуемой карабином М4А1, снабженную коллиматорным прицелом и самодельную жилетку с нашитыми на неё брезентовыми подсумками, в которых было четыре полных магазина и два пустых. Пустые магазины тут же набили патронами, взятыми из пулеметной коробки бельгийского ручника.

— Ну, что опознал убитых? Это с вашего села? — накинулся я с вопросами на Исмаила.

— Нет, эфенди, не опознал, там головы практически не было, не узнать, но думаю, что это были не наши, — покачал головой Гарик, и тут же, пояснил, — я, ни разу не видел такого автомата, ни у кого из наших односельчан. У наших были автоматы Калашникова и длинные винтовки М-16, а таких коротышей ни у кого не было.

— Могли взять как трофей. А кто это мог быть, если не ваши? Узнали, что их село захватили и примчались на выручку.

— Наши, поехали за горючкой на нефтяной танкер, который выбросило на берег.

— А зачем ехать всем скопом, да еще и вооруженными до зубов?

— А как по-другому занять очередь в раздаче топлива? — удивился турчонок. — Чем больше вооруженных мужчин, тем больше можно взять горючки.

— Так, а если это не ваши, тогда, кто?

— Может бандиты, может секстанты какие-нибудь, не знаю?

— А откуда они знали о минах? — задал я мучавшей меня вопрос. — Может все-таки ваши?

— Не знаю… — договорить паренек не успел.

Внизу, в селение вспыхнула стрельба, несколько раз шарахнули из гранатометов, потом в дело вклинился рев ЗУшек, установленных на «жабодаве». Ух, ты, а дело принимает серьезный оборот!

Бум-с! — в склон нашего холма влетела ракета из РПГ, прогремел взрыв. Враги активизировались и вновь поперли на нас, теперь они шли под прикрытием двух тачанок — пикапов с установленными в них крупнокалиберными пулеметами.

Пулеметы стреляли без перерыва, длинными очередями, не давая высунуть голову.

— Ваня тащи РПГ, Серега, кровью харкни, но прижми пехоту к земле, Гарик, бери все гранаты, что остались и дуй на обратную сторону холма, там, где проходит дорога, если пикапы прорвутся, закидаешь их гранатами, — коротко поставил я задачу, каждому бойцу. — Погнали пацаны, нам надо удержать, этот чёртов блок!

Первая атака захлебнулась, потому что нападавшие пробирались осторожно и в темноте, они знали, что на склоне холма и вдоль обочины дороги установлены мины, вот и шли осторожно, но после первой, скоротечной перестрелки, когда враг активно поливал склон свинцом, а мы в свою очередь не менее рьяно швырялись гранатами, множество установленных мин и растяжек сдетонировало, чем заметно облегчило наступающим жизнь.

Ясное дело, что одновременный удар по селению и нашим позициям, неспроста и его предварительно скоординировали. Бежать нам отсюда некуда, обратный склон слишком длинный, он пуст и выбрит, как голова Федора Бондарчука, по нему не уйти, расстреляют как мишени в тире. Значит, придется воевать, на закрытых позициях есть хоть какой-то шанс уцелеть, выиграть время и как только враг отойдет попытаться свалить отсюда. А может еще, и подкрепление придет, не зря же Петрович побежал в селение. А вдруг, Петрович, как самый опытный из нас, просто воспользовался возможностью и свалил отсюда? Вполне, возможно!

В бруствер окопа ударила граната, бухнул взрыв, меня сбило взрывной волной на дно траншеи. Сверху прилетела щедрая пайка сухого песка и мелкого каменного крошева. В голове как-то разом все стихло, звуки пропали, а краски поблекли, все виделось в сером, безжизненном свете. Лежа на дне окопа, я четко видел, пролетающие надо мной, пули, заметил толстую «сигару» противотанковой ракеты, которая ударила в крышу ДОТа-блиндажа. От второго взрыва меня подбросило в воздух, от удара из легких ушел весь воздух, и я минут пять корячился на земле, жадно глотая ртом, как выброшенная на берег рыба. Зато вернулся слух и нормализовалось зрение. Как говориться: клин, клином вышибают!

Хватит валяться, пора воевать!

Перехватив автомат по удобней, выждал, когда очередь из вражеского пулемета пройдет мимо, поднялся из окопа и отстрелялся по движущемся по дороге пикапам.