Наемник

— А если упорствовать и дальше? — спросил Хаук. Медленно выдохнул, распрямившись, вдохнул полной грудью, прислушался к ощущениям. Губы его порозовели, кожа стала просто бледной, а не землисто-серой.

— Потеря сознания и смерть.

Фигура Хаука смазалась, раздвоилась, Эрик пошатнулся, и, наверное, свалился бы, если бы Ингрид не подхватила его под локоть. Криво усмехнулся.

— Но я не настолько тебе предан, чтобы довести до подобного.

Неподалеку засуетились слуги, натягивая шатер. Наконец-то! Можно завести туда благородных, забраться самому вместе с Ингрид и скрыться от посторонних глаз. Только надо выставить караул снаружи. Хотя, наверное, незачем, кого теперь опасаться, Фолки-то нет…

Забраться в шатер, растянуться — на земле? Плевать, зато в ушах звенеть перестанет! Закрыть глаза — и чтобы никто, совсем никто не беспокоил. Хотя бы немного, пока силы не вернутся. Только еще чуть-чуть поправить Хауку…

— Я не настолько глуп, чтобы этого ожидать, — так же криво усмехнулся благородный.

О, вот и опять новые омертвения появились… Надо поймать сейчас, потом будет поздно. Вроде нити пока слушаются. Нужно немножечко продержаться. В паре мест еще подцепить и все, не самоубийца же он.

Ингрид сжала его плечо, точно пытаясь оторвать от нитей. Ничего, совсем чуть-чуть, чуть-чуть подправить ритм сердца… Эрик выругался, не удержав плетение, потер виски. Нет. Больше нельзя. Или… Нет!

Оставалось надеяться, что Хаук крепче жены. Должен быть крепче. Он-то всю жизнь в четырех стенах не просиживал. Но он и вдвое старше.

— Спасибо и на том, что сделаешь, — сказал Хаук. — А если вдруг окажется, что двоих тебе не вытащить, кого ты будешь тянуть с того света в первую очередь?

Эрик выругался.

— Накаркаешь — сам тебя удавлю, чтобы выбирать не пришлось.

— И все же?

— Это напоминает мне байку о том, как у одного благородного было две жены…

— «Ты, кажется, умеешь плавать?» — хохотнул Хаук. — Пытаешься увильнуть?

— Пытаюсь объяснить, что я не собираюсь ломать голову над тем, что еще может и не случиться. А если будешь настаивать, усыплю к демонам, чтобы отвязался.

Хаук хмыкнул.

— Буду настаивать.

— Ингрид. Доволен?

Как она там? Даже плетением не посмотреть — сил не осталось.

— Дышу, — сказала Ингрид, поймав его встревоженный взгляд. — Только слабость, и плести не могу.

Он все же потянулся к нитям, рванулся отчаянным усилием. Получилось! Теперь бы удержать… Есть! Твою же… Дышит она, как же. Конечно, все не так плохо, как у Аделы, но и хорошего мало.

— Не смей, — Ингрид тряхнула его за плечо, так что голова едва не оторвалась. — Сказала же, дышу.

— Ага, вижу. — Губы не слушались. — Не тряси, сбиваешь.

— Я сказала…

— Заткнись и не мешай! — заорал он, уже не заботясь о том, что услышат все, кто оказался неподалеку.

Успел поймать разъеденный омертвением сосуд прежде, чем кровь залила изрядный участок легких. А вот теперь уже точно все, больше никак. Эрик скрючился, опираясь о землю — ну точь-в точь как Хаук, и закашлялся так же. Только он мог дышать, а опирался, чтобы не свалиться. В глазах темно, в ушах звенит, и голова кружится.

— Доволен, — сказал Хаук. — По крайней мере, честно.

О чем это он? Ах, да… Эрик сам не знал, что будет делать, если придется выбирать между Хауком и его женой. И не хотел этого знать. Все, чего он сейчас хотел — дождаться, пока поставят шатер, забраться туда — и чтобы никаких жаровен! — и отоспаться. Хотя кто ему, мать их всех разом и по отдельности, даст отоспаться?

— Господин Эрик!

Ну вот, опять накаркал. Кому там еще от него что-то нужно, демоны бы их всех драли! Злость немного придала сил и заставила кружащуюся перед глазами картинку стать четкой, он повернул голову.

— Господин Эрик, помогите, — старик, тот, что давеча отрезал ему хлеба, остановился рядом, тяжело дыша. Поклонился Хауку.

— Прошу прощения, господин.

Поклонился и Эрику.

— Не откажите… Свея…

Эрик застонал.

— В этом шатре, что, весь лагерь перебывал? Утром, после боя?

— Я с женой пробыл довольно долго, — начал загибать пальцы Хаук. — Служанка, само собой, оставалась рядом с госпожой постоянно.

Эрик бы выругался — если бы сил хватило. Наверняка служанке стало плохо чуть позже, чем Аделе — девка-то крепкая. Только с ней никто возиться не стал, возница подвинулся, пуская на телегу, и скажи спасибо. Не госпожа чай, чего ей сделается.

— Ингрид тоже была, — продолжал Хаук словно не замечая, как дрожит старый слуга, не решаясь перебить господина. Эрик обругал себя болваном: нашел время спрашивать. Впрочем… что ему еще оставалось? Он обессилел вконец. Яд семян клещевины в тридцать раз сильнее яда, который извлекают из зерен миндаля или черемухи. Противоядия нет. И обильным питьем, как некоторые другие яды, не вывести.

— Фолки заходил, спрашивал, что случилось без него, и как так вышло, что Аделу ранили. Долго спрашивал, всю душу вымотал. Предлагал увезти сестру, я его и отослал. Наверное, тогда и…

Эрик вовсе не был в этом уверен.

— Вигге, само собой, прибежал, когда Фолки тебя вызвал… Кажется, все. А, еще парни. Бруни и Стиг. Быстро как ты Стига на ноги поставил.