Наёмники Гора (ЛП)

— Из Торкадино, — ответил я.

— Ох, — разочарованно вздохнула женщина.

— Что-то не так? — забеспокоился я.

— Но Вы же не беженец, не так ли? — уточнила моя собеседница.

— А в чём дело?

— Ну, просто, тогда у Вас, возможно, было трудное путешествие, — заметила она.

— Понятно, — кивнул я.

— Я полагаю, что дела в Торкадино не столь плохи, как о них рассказывают, — предположила она.

— Да ну? — удивился я.

— Конечно же, нет. Они только пытаются напугать нас, — отмахнулась Леди Тутина, скользнув оценивающим взглядом по моему кошельку.

— Я доехал досюда на платном экипаже, — сообщил я ей.

— Понятно, — протянула она.

Я не мог не заметить, что ей понравилась эта информация. Говоря это, я предполагал, что так оно и должно быть. Ведь это намекало, что деньги у меня были.

— Вы торговец? — полюбопытствовала Леди Тутина.

— Иногда я покупаю и продаю кое-какие безделушки, — улыбнулся я.

Это ей тоже понравилось. Она же не знала, что многие из «безделушек» которые я покупаю и продаю, очень похожи на неё саму.

— Значит, можно просто Тэрл? — кокетливо осведомилась она.

— Конечно, — сказал я.

В конце концов, она — свободная женщина. Вот если она станет рабыней, тогда, конечно, в таких вопросах подобной свободы у неё больше не будет. Я подлил Ка-ла-на в её стакан. Леди Тутина, пригубив вина, наклонилась ко мне, сложив локти на низкий стол. Её груди, казалось, умоляли о моём прикосновении. Её губы выглядели тёплыми и мягкими.

— Была ещё одна причина, — проворковала она, — кроме понравившегося мне обращения с той рабской шлюхой, почему я подошла к Вашему столу.

— Правда? — подыграл я ей.

— Я чувствую, что меня влечёт к Вам, — призналась женщина.

— Понимаю, — кивнул я, мельком взглянув на мужчину, всё ещё лежавшего на другом столе.

— Тэрл, — прошептала она.

— Да, — отозвался я.

Она своё дело знала, эта женщину. Но, чем скорее она окажется в ошейнике, тем лучше.

— Да, — мягко, ободряюще повторил я.

— О, нет, — внезапно отшатнулась Леди Тутина, делая вид, что смахивает слезу с глаза, — я не должна говорить Вам такие вещи.

— Какие? — доброжелательно поинтересовался я.

— Я должна уйти, — проговорила она. — Я должна уйти и как можно скорее.

При этом она положила руки так, чтобы я мог бы легко взять их своими, и не дать ей уйти из-за стола, нежно удерживая, и мягко уговаривая остаться. Но мне было любопытно посмотреть на её дальнейшие действия, если я не клюну не её уловку, и я упорно не замечал предоставленной возможности.

Она не ушла.

— Я даже не знаю, что мне делать, — заявила она, поворачивая голову в профиль.

— Что-то не так? — поинтересовался я, делая вид, что тронут.

— Как ужасно, наверное, я выгляжу в Ваших глазах, — всхлипнула Леди Тутина, стирая ещё одну воображаемую слезу.

— Нисколько, — успокоил я женщину.

Конечно же, она не казалась мне ужасной. Наоборот, я считал, что она очень соблазнительна.

— Кажется, я была излишне смелой, — заметила она. — Я подошла к Вашему столу. Я первой заговорила с Вами. Я разрешила Вам, мужчине, которого я едва знаю, купить меня Ка-ла-на. Мне ужасно стыдно.

— Вам нечего стыдиться, — заверил её я.

— Но всё намного хуже, — воскликнула женщина. — Я раскрыла Вам свои чувства, я поведала Вам о моем непередаваемом одиночестве. А Вы? Вы одиноки?

— Не особенно, — честно ответил я.

Одиночество, является обычным делом только у свободных женщин, живущих среди свободных людей. Для мужчин нелегко оказаться в одиночестве, ведь у них есть доступ к рабыням. Так же как и рабыням, столь занятым и по необходимости столь озабоченным вопросами доставления удовольствия своему господину, редко дают время для потакания одиночеству. И конечно невероятная близость отношений, как интеллектуальных и эмоциональных, так и сексуальных, требует от рабовладельца расследовать, и вынуждать свою рабыню раскрывать её самые глубинные мысли и чувства, ибо они должны быть обнажены ему, столь же ясно, сколь обнажено для него её тело. Кроме того, его команда, даже небрежная, но влекущая за собой её интимные и восхитительные сексуальные действия, является отличным лекарством от одиночества.

В рабстве тотальная близость является не только принятой, но может быть обязательной, причём под страхом наказания. Рабовладельцам нравится знать своих невольниц. Они хотят знать их полностью, глубоко, детально и интимно, что было бы довольно неуместно ожидать, или желать от, гордой свободной спутницы, независимость которой, как и её частная жизнь защищены высоким статусом свободной женщины. В некотором смысле такая женщина всегда во всех смыслах этого слова, скрыта под вуалью. С другой стороны, рабыне такая скрытность не позволена. Она, если можно так выразиться, полностью раздета перед своим владельцем, как в прямом, так и в переносном смысле.