Наёмники Гора (ЛП)

Она даже отпрянула от неожиданности. Как я и ожидал, ей моё предложение приемлемым не показалось. Чего-чего, а раскрывать свой адрес, ей крайне не хотелось. Рано или поздно, это могло закончиться визитом разъяренных, оскорбленных жертв. Кроме того, это могло упростить её поиск городской страже, наверняка давно уже разыскивающей эту особу по жалобам потерпевших, и мечтающих поскорее доставить её в суд для допроса, который, несомненно, в её случае, мог закончиться почти неизбежным приговором к неволе, возможно с первоначальным размещением арестантки в публичных рабских садах, на время более тщательного рассмотрения её дела.

— Тогда, возможно, моя комната? — предложил я. — Это неподалёку.

— Сэр! — укоризненно воскликнула она.

Как я и предполагал, этот вариант её тоже не устраивал. Она предпочла бы закончить свою работу здесь, где, очевидно на её шалости смотрели сквозь пальцы, с помощью своего хитрого препарата, вместо того, чтобы попытаться облапошить очередную жертву снаружи, рискуя при этом, быть узнанной другими, которые могли бы прочёсывать окрестности в её поисках.

— Неужели Вы так обо мне думаете? — возмутилась Леди Тутина.

— Простите меня, — совершенно искренним тоном, попросил я женщину. — Честное слово, я не хотел Вас оскорбить.

Она оказалась весьма квалифицированной в играх подобного рода. У неё отлично получалось вызвать требуемую реакцию мужчины, а затем утверждать, что она была неправильно понята, и оскорблена, таким образом запутывая мужчину, выводя его из равновесия, и, таким образом своими взглядами и слезами обеспечивая для себя его требуемое состояние. Она была чисто женская манипуляция, которую я ей позволил. Это раскрывало для меня её женственность. Тем приятнее будет позже, манипулировать ей чисто мужскими способами, командой и плетью.

— Я знала, что не должна была приходить сюда, — заплакала она, вытирая слезу в уголке её глаза, ещё одну, по крайней мере, делая вид.

Она изобразила, что собирается встать, но, видя, что я не собираюсь удерживать её, сама осталась там, где была.

— Простите меня, я, наверное, был бестактен, — сказал я.

— Что Вы, я Вас нисколько не виню, — всхлипнула она. — Что ещё Вы могли подумать, встретив меня здесь? Конечно, Вы, как и всё прочие, решили, что я падшая женщина.

— Нет, конечно же, нет, — заверил я Леди Тутину. — Вы совершенно отличаетесь от них.

— Спасибо, — прошептала она.

Я кивнул. Конечно, она очень отличалась от них. Это было очевидно. Она ещё не была нагой. У неё ещё не было рабского ошейника на шее. И скорее всего, она ещё никогда в жизни, не чувствовала на себе рабскую плеть.

— Возможно, Вы задаетесь вопросом, — предположила она, смахивая ещё одну воображаемую слезу, — что я, дама, воспитанная и образованная, делаю в этом месте?

— Возможно, — сказал я, ободряюще.

Я попытался выглядеть озадаченным. На самом деле у меня было довольно ясное представление относительно того, что она делала в этом месте.

— Я думаю настоящая причина, — сказала она, глядя вниз, — как Вы, возможно, уже заподозрили, того, что я оказалась здесь, осмелившись войти в это ужасное место, это почти беспомощная женская отчаянная потребность в любви, моё желание встретить доброжелательного мужчину, способного разделить моё одиночество.

— Именно так я и подумал, — заверил её я.

— Но я, ни в коем случае, не должна была сюда приходить.

— Но тогда мы бы никогда не встретились, — заметил я.

— Да, — прошептала Леди Тутина, снова касаясь моей руки. — Это верно.

— Вы сказали о настоящей причине, — заметал я, — имеющей отношение к Вашей потребности в любви и понимании. Но это предлагает, как мне кажется, что была и некая другая причина, или видимость причины, для того, чтобы прийти сюда.

— Да, — признала она, печально улыбнувшись. — Я — гордая свободная женщина. Я не могу позволить себе признавать такие вещи как своё одиночество или потребность в любви. Я должна была уверить себя, в том, что я здесь по другой причине.

— И какова эта другая причина? — полюбопытствовал я.

— Я действительно нуждаюсь в деньгах, — сообщила женщина. — У меня есть кольцо. Я сказала себе, что могла бы попытаться продать его, что могла бы попытаться найти покупателя в этом месте.

— Понятно, — кивнул я.

— Но я никогда не смогла бы заставить себя расстаться с ним, — улыбнулась Леди Тутина. — Это — одна из немногих вещей, оставшихся у меня от тех времён, когда я был гордой и богатой. С ним связано столько приятных воспоминаний. Я действительно просто не в силах расстаться с ним.

— Я Вас понимаю, — сказал я.

— Хотите посмотреть? — спросила она, потянувшись рукой к поясу.

— В этом нет необходимости, — остановил я своё собеседницу.

— Пожалуйста, позвольте мне показывать его Вам, — попросила она.

— Хорошо, — не стал я спорить.

И вынув из крошечного кисета, висевшего на её поясе, кольцо Леди Тутина пристроила его на пальце.

— Красивое, — признал я.

Кольцо было золотым, с овальной фарфоровой вставкой в оправе из красноватого металла. На фарфоре присутствовало очень изящное изображение турового дерева.

— Это турианская работа, — сообщила Леди Тутина.