Наемники Судьбы.Пенталогия

– Во силища! – восхищенно присвистнула Энка, глядя, как тот бьется в путах, рычит с пеной у рта. – Кто бы мог подумать! Казался таким увальнем! Что это с ним сталось? Неужели психоз на нервной почве?

Аолен, встав рядом на колени, долго изучал связанного. Потом резко поднялся и объявил:

– Нет! Это не психоз, это хуже! Я вижу две сущности вместо одной!

– Раздвоение личности! Шизофрения! – обрадовался редкому диагнозу ученый магистр Ингрем, но тотчас спохватился: – Ой! Ведь я умалишенных с детства боюсь! – И попятился. – Надо его в дурдом сдать. Только я, чур, не понесу!

– Не надо его сдавать, – решил внести ясность колдун, он тоже успел разобраться, что к чему. – Это не душевная болезнь, это одержимость.

– Да ты что! – всплеснула руками Меридит. – Урсула, отойди подальше от греха! А кем одержимость? Кто в него вселился?

– Откуда мне знать? Демон или, скорее, дух… Ктото очень мощный, очень злобный… Черный… Черный дух?! Неужели?! Силы Стихий!!!

– Нет, ну не болван ли мой папаша?! – возмутился Хельги и передразнил противным голосом: – «Черный дух низвергнут»! А посмотреть, куда именно низвергнут, что, ума не хватило?! Уу, ненавижу!.. А интересно, почему он выбрал именно нашего Спуна? Столько народу кругом крутилось – полезай в любого!

– Мне думается, он овладел его сущностью уже давно, во время их с Годриком обходов территории. А выбравшись на волю, вселился в его тело.

Так говорил Балдур, а Аолен в это время с замиранием сердца вглядывался в сущность эскерольдского принца – все ли в порядке? Меридит перехватила его пристальный взгляд, прошептала одними губами:

– Ну что?!

– Порядок, – прошептал эльф в ответ настолько тихо, чтобы человечье ухо не могло уловить его слов. – Это он.

– Урсулку мою проверь, – попросила диса, – она с ними оставалась.

Ухо Урсулы человечьим не было.

– Ты что, дура?! – протестующе завопила она. – Щас каак двину! Не посмотрю, что ты старшая!

Дело закончилось символическим подзатыльником и демонстративным ревом – люди так и не поняли, изза чего сырбор.

Встал вопрос, что делать со Спуном? Самый простой и надежный способ избавить общество от злого духа, обретшего плоть, – убить его носителя. Но как быть, если этим пресловутым носителем оказался ваш добрый знакомый, если вы вместе шли по жизни сквозь бури и невзгоды, делили походный кров, хлебали из одного котла, укрывались одним одеялом? Если считали его едва ли не родным, пусть и не самым любимым? Тогда нужно искать другой выход.

На самом деле одержимость – явление не настолько редкое, чтобы не нашлось желающих на нем заработать. Изгонять духов, незаконно оккупировавших чужие тела, берутся деревенские бабки, ведьмаки и ведьмы, колдуны, в том числе черные, лекари и целители всех мастей, маги с дипломом и без. И все справляются. Потому что умеют оценить мощь духа и определить заранее, удастся его одолеть или не стоит связываться. Если да – принимаются за работу. Нет – отсылают клиента к более опытному коллеге. Это лучше, чем взяться за невыполнимое и опозориться, а то и погибнуть.

Аолену освобождать одержимых прежде не доводилось. Балдур имел опыт, небольшой, но достаточный, чтобы понимать: для изгнания этогодуха потребуется целый консилиум Великих магов во главе с председателем Верховной Коллегии. Но как их собрать? Как заставить уделить время и потратить силы на персону столь незначительную, как чейто слуга? Предложить золото? Коллегия несметно богата. Запугать последствиями – они и впрямь будут ужасны, ведь сила черного духа станет расти с каждым днем? Не подходит. Маги непременно решат пойти по пути наименьшего сопротивления – прикончить одержимого, пока не поздно. Шантажировать отказом спасать мир впредь? Да плевать им на мир, были бы сами живы! Прибегнуть к демонической помощи – пригласить Кукулькана, или снова вызвать папашу? Тоже не выход, сказал Балдур. Мощь обитателя астрала слишком велика. Чужую сущность из тела он, несомненно, извлечет, но и собственной, природной не поздоровится. Дело кончится гибелью или превращением в зомби – истории известны такие примеры. Именно поэтому демонов, даже низших, никогда не призывают для исцеления одержимых… Короче, куда ни кинь – всюду клин. И всетаки должен быть выход, надо его найти!..

Они слишком увлеклись поисками, чтобы помнить о печально известном кальдорианском принципе. А когда вспомнили – было поздно. Непоправимопоздно.

Годрик стоял над телом связанного слуги, и на руках его была кровь. А из груди, из самого сердца лежащего торчала затейливо витая рукоять кинжала, матово поблескивало в свете магического шара драконье серебро. Много, много запретного оружия осталось валяться бесхозным на поле недавнего боя…

– Ты… ты зачем это сделал?! – отчаянно взвизгнула Ильза.

– Это был мой долг, – тут же откликнулся убийца. Голос его был тверд и спокоен, так могут говорить лишь те, чья совесть чиста и нет сомнений в собственной правоте. – Он стал опасен и для нас, и для этого мира. И я, как господин его, обязан был его остановить.