Наемные убийцы

Было самое темное время суток, но до летнего солнцестояния оставалось всего две недели, и июньское небо простерлось серо-голубым куполом над одиноким пешеходом.

Дачи по бокам безмолвно смотрели темными окнами, и единственным звуком были его собственные мягкие шаги по тротуару.

В поезде он нервничал, волновался, теперь же совершенно успокоился, сбросил напряжение.

Вспомнилось стихотворение Эльмера Диктониуса, и он забормотал в такт шагам:

Осторожно ступай,

Но шагов не считай,

Страх убивает шаги.

Он и сам иногда пробовал сочинять, но без особого успеха, зато охотно читал стихи и знал наизусть многие произведения любимых поэтов.

Пальцы его правой руки сжимали конец железного прута полуметровой длины, засунутого в рукав джинсовой куртки.

Миновав улицу Хольмбудавеген и очутившись среди стандартных домов, он пошел еще осторожнее, озираясь по сторонам. До сих пор ему никто не встретился, и он надеялся, что на коротком отрезке, оставшемся до цели, фортуна ему не изменит.

Здесь его легче могли заметить: сады располагались за строениями, а цветы и кусты на узкой полоске земли, отделяющей фасады от тротуаров, были слишком низкими, чтобы скрывать прохожего.

С одной стороны тянулись желтые дома, с другой - темно-красные. И вся разница, во всяком случае снаружи. Одинаковые двухэтажные деревянные постройки с мансардой; между торцами - низкие гаражи или сарайчики, словно нарочно втиснутые, чтобы соединять и в то же время разделять дома.

Человек в джинсовом костюме направлялся к крайнему дому; дальше застройка кончалась, тянулись поля и луга.

Быстро и бесшумно он прокрался к гаражу намеченного дома, на ходу прощупывая взглядом улицу и фасады домов. Нигде не было видно ни души.

Открытый гараж был пуст, если не считать прислоненного к стене у входа дамского велосипеда.

Напротив велосипеда стоял мусорный контейнер, а в глубине гаража, у задней стены - два высоких упаковочных ящика. Слава богу, их не убрали. Он присмотрел это укрытие заранее, и было бы непросто найти взамен равноценное.

Просвет между ящиками и стеной невелик, но вполне можно поместиться.

Ящики были сколочены на совесть из шершавых сосновых досок и напоминали формой и величиной гробы.

Он протиснулся в щель, убедился, что надежно скрыт ящиками, и вытащил из рукава железный прут. Длина, толщина и тяжесть прута вполне подходили для того, что он задумал.

Оставалось только ждать, пока на смену светлой летней ночи придет утро.

Цементный пол был твердый, холодный, сыроватый, и он немного мерз, лежа на животе и уткнув лицо в сгиб левой руки. Правая рука держала прут, сохраняющий тепло его тела.

Его разбудил птичий щебет. Он поднялся на колени и поглядел на часы. Скоро половина третьего. Солнце уже всходило, осталось ждать еще четыре часа.

Около шести из дома донеслись какие-то звуки. Они были слабые, неразборчивые, и человека за ящиками подмывало прижаться ухом к боковой стене. Однако он не решился, ведь для этого пришлось бы высунуться из укрытия.

В узкую щель между ящиками он видел отрезок дороги и дом напротив. Промелькнула машина, потом совсем близко заработал мотор, и проехала еще одна машина.

В половине седьмого за стеной послышались шаги; судя по стуку, кто-то ходил в сабо. Звук удалился, снова приблизился, так повторилось несколько раз, наконец он явственно услышал низкий женский голос:

- Ну, пока. Я поехала. Вечером позвонишь?

Ответа он не уловил, но слышно было, как открывается и закрывается наружная дверь. Он стоял неподвижно, не отрывая глаза от щели.

Женщина в сабо вошла в гараж. Он не рассмотрел ее, но услышал щелчок, когда она отпирала замок велосипеда, и шаги по гравию, направляющиеся к дороге.

Когда она проезжала мимо участка, он разглядел только белые брюки и длинные темные волосы.

После этого он сосредоточил взгляд на доме напротив. Жалюзи плотно закрывало окно, находившееся в его поле зрения.

Прижимая локтем железный прут к левому боку под курткой, он выбрался из-за ящика, прокрался к боковой стене и припал к ней ухом, не спуская глаз с дороги.

Сначала он ничего не услышал, потом уловил звук шагов: кто-то поднимался по лестнице.

Дорога была пуста.

Где-то далеко лаяла собака, глухо гудел дизельный мотор, но в непосредственной близости к дому царила тишина.

Он натянул лежавшие в карманах куртки перчатки, быстро выскользнул из гаража, шмыгнул за угол и нажал ручку наружной двери.

Как он и думал, она была не заперта.

Он приоткрыл дверь, услышал шаги на втором этаже, убедился, что на дороге по-прежнему никого нет, и юркнул внутрь.

Ступенькой выше каменных плит тамбура начинался паркет прихожей; он замер, глядя направо через прихожую в просторную гостиную.

Расположение комнат ему было известно.

В правой стене - три двери; средняя, которая вела на кухню, была открыта. За дверью в левой стене - ванная. Дальше - лестница на второй этаж. Она частично заслоняла гостиную, обращенную окнами в сад за домом.