Наездник Ветра

– Тьфу на тебя! – плюнула Настася. Сделав затем вовсе неприличное и совсем необычное для неё движение, она бросилась вверх по береговому откосу, часто оскальзываясь, хватаясь за каменистые выступы. Все глядели ей вслед, недоумевая. Рагдай поспешил за нею, чтобы не дать ей свалиться. Вскарабкавшись на обрыв, они вошли в город, так как ворота были открыты – стражники ждали скорого возвращения рыбаков.

– Отстань от него, Настася, – сказал Рагдай своей спутнице, – что цепляешься?

– Он плохой! – резко затрясла головой Настася, как будто стряхивая с волос капельки воды, – просто отвратительный! Он всегда затягивает тебя в какие-то беды. А на меня глядит так, что тошно становится! Вечно пьёт, а потом валяется! Он плохой! Он очень плохой!

– Это тебе кажется, – покачал головой Рагдай, – он, конечно, пьяница, но в нём подлости нет ни капли. И он – мой друг.

Она крепко стиснула его руку, будто прося защитить. Но спорить не стала. Солнце светило ещё не жарко. Улицы были почти пусты. На городских стенах стояли воины в ярко-белых рубашках. Они только что сменили ночных дозорных. Идя с Настасей мимо одной из западных башен города, Рагдай вдруг о чём-то задумался и внезапно остановился. Поглядел вверх, на парапет башни.

– Давай поднимемся.

– Вот ещё! – упёрлась Настася, – я не желаю! Башня очень высокая.

– Настася, надо! Я хочу поглядеть на одну деревню.

– Это ещё зачем?

– Значит, нужно.

Они поднялись на башню. У парапета стоял Стемид. Он смотрел на запад, откуда нёс свои воды среди холмов и долин могучий Дунай. Туман над рекой рассеялся, и она слепила глаза своим голубым сиянием. Корабли стояли на ней чудовищными громадами.

– Как она называется? – обратился Рагдай к Стемиду, заметив, что тот разглядывает деревню, которая находилась между высокой горой и северо-западными позициями ромеев на берегу Дуная.

– Юхронь, – ответил Стемид. Затем он повернул голову, улыбнулся Настасе и продолжал, глядя на Рагдая, – я думаю, до неё – около трёх миль. Проплыть между кораблями в густом тумане на лодках можно. Восточный конец деревни от кораблей – в полумиле. Но до ближайшей заставы от него ближе. Боюсь, что крики будут слышны.

– В тумане – едва ли, – не согласился Рагдай, – а при сильном ветре – тем более.

– Это верно. Но урагана можно и не дождаться.

– Тогда дождёмся тумана. Но потруднее будет дождаться княжеского согласия.

– Тут ты прав.

Настася, которая тяжело дышала после подъёма по крутой лестнице, не прислушалась к этому разговору. Она глядела на жаворонков. Те весело щебетали, кружась над клеверными долинами Доростола. Но вдруг Рагдай и Стемид, которые продолжали рассматривать корабли, ромейские укрепления и Юхронь, услышали её возглас:

– Стемид! Рагдай! Глядите, Цимисхий!

Дружинники повернулись.

– Цимисхий? Где?

– Вон он, вон он!

Девушка указала пальцем на юг. Прищурившись, двое тысяцких – бывший и настоящий, увидели вдалеке, за широким пастбищем возле города, группу всадников. Они мчались во весь опор от южных позиций, перед которыми расходились два выстроенных полка схолариев, к царской ставке на берегу Дуная, срезая угол. Один из всадников, под которым был очень рослый вороной конь, скакал впереди остальных. За его плечами поднялся и развевался по ветру красный плащ. Шлем этого всадника был украшен пышными перьями.

– Да, Цимисхий, – сказал Стемид, – таких длинных перьев нет больше ни у кого. Но нас он встречал, кажется, на белом коне. Или нет? Рагдай, ты не помнишь?

– На вороном, – ответил Рагдай, – здоровенный конь! Но всё-таки меньше Ветра чуть-чуть.

Навстречу Цимисхию из его военного лагеря также вышел весь гарнизон – два кавалерийских полка и две таксиархии. Экскувиторы отсалютовали царю мечами, после чего он со своей свитой проехал в ставку. Цимисхий очень любил устраивать войскам смотры и построения по любому поводу. Это, на его взгляд, развивало боевой дух наихристианнейшей армии.

Но и князь Святослав отнюдь не пренебрегал развитием боевого духа своей дружины. Ночью опять все перепились во дворце. И чуть не убили Агнию. А как было этому не случиться, если закусывать приходилось одной варёной крупой? Так себе закуска. Да и оружие смехотворное – взрослым женщинам пшённой кашей кидаться друг в друга глупо. Не дети малые! Вот хурма, абрикосы, груши – иное дело. Но где их взять? Фрукты давно кончились. Городские сады все были обшарены без малейшего результата. На всех деревьях висели одни лишь листья, что было тоже неплохо, так как зерна для коней осталось не больше чем на одну неделю. А что касается рыбы, то её съели днём. Вечерний улов Талут и его товарищи упустили, нечаянно опрокинув обе ладьи. Они за обедом слишком хорошо выпили.

Итак, ночью чуть не убили Агнию. Но с чего же всё началось? С того, что внезапно вышла из себя Епифания.

– Вот проклятый Цимисхий! – крикнула Епифания, осушив здоровенный кубок вина и громко ударив кулаком по столу, – да и ты, Святослав, хорош! Надо было выменивать у него на быков хурму, а не пшёнку!

– Не смей на князя орать! – полубессознательно возмутилась Кристина, – глупая курица!