Наездница. Сожженная тобой

И когда Алисия успела все так обустроить? Почему я не в курсе того, как по-хозяйски смело она распорядилась выделенной ей жилплощадью? Чем я занималась в это время? «Пропадала невесть где вместе с Джеймсом или скакала верхом» – ответил мне внутренний голос, едкими нотками напомнив тембр невестки.

– Впечатляет… – только и смогла сказать я.

– Спасибо за лестную оценку, – насмешливо откликнулась та. – Как видишь, я умею не только читать и вышивать. Так что конкретно ты хочешь?

– Научи меня краситься и одеваться. Делать прически, носить украшения… В общем, все то, что делает из девушки леди.

– Хм. Для начала я посоветовала бы изменить образ жизни. Забыть про леваду и противоестественную тягу к лошадям. Но ты ведь не пойдешь на это, так?

– Да. Только внешние перемены.

– Ладно. Начнем с малого. Садись к зеркалу. Даже не знаю, почему я вожусь с тобой после того, как ты столько лет игнорировала меня.

Я еле удержалась от ехидного замечания. Да, шесть лет назад, когда Годвин женился и в поместье появилась еще одна леди, я устроила ей не очень-то теплый прием. Но и она не особо стремилась наладить отношения, быстро окрестив меня трудным, неуправляемым ребенком.

Сев за туалетный столик, я повторно изумилась. Он был заставлен косметикой, буквально ломился под весом керамических баночек разных размеров, которые сами по себе являлись произведениями искусства: их украшали бабочки, бутоны, жемчужины и даже кошечки.

Я явно обратилась по адресу.

– И ты все это используешь?!

– Не одновременно, глупышка. Иногда хочется более спокойных красок, иногда – ярких и праздничных.

Алисия отложила любимые четки и принялась открывать баночки. Я заинтересованно поддалась вперед. Под каждой крышкой скрывалось свое таинственное вещество: порошок, вязкая мазь или жидкость. Пудры разных оттенков белого; красные, розовые и лиловые помады; темные краски для бровей и ресниц. Я всегда с пренебрежением относилась к подобным женским уловкам, но сейчас пришла пора пробовать новое. Джеймс вкупе с берейтором здорово покачнули мою веру в собственную неотразимость.

Алисия задумалась, изучая меня. Она брала в руки баночки, обмакивала в них палец и оставляла отпечатки на тыльной стороне ладони, иногда бормоча что-то про чересчур бледную кожу и глаза. Из ее взгляда пропала насмешка и снисходительность – она выглядела по-настоящему увлеченной процессом. И постепенно ее азарт передался и мне. Я тоже начала наблюдать за изменениями в собственном отражении с интересом и предвкушением.

Она нанесла тонкий слой пудры на мое лицо и декольте, подчеркнула глаза тушью. Немного оттенила брови, и добавила цвета губам, чуть тронув их светло-коралловой помадой. Еще раз придирчиво оглядела свое творение и осталась довольной.

– Так пойдет.

– И это все? – в моем голосе прозвучало разочарование. Стало чуть лучше, чем было, но кардинальных перемен так и не произошло. – Никто не заметит разницу!

– Подожди, – раздраженно отмахнулась Алисия. – Ты хочешь превратиться в танцовщицу кабаре? Образ создается из деталей. У тебя есть украшения?

К моему стыду, с украшениями, как и с косметикой, я была не в ладах, чем тут же поделилась с невесткой. Вплоть до сегодняшнего дня я не видела в них никакой необходимости. Серьги оттягивали уши, а бусы и колье подскакивали при езде.

– Понятно… – протянула та. – Ладно, раз ты пользуешься моей косметикой, можешь взять еще и драгоценности… На время, конечно!

Щедрое на первый взгляд предложение обернулось пустышкой. Наверно, Алисия слишком боялась, что я оброню в грязь ее бриллианты, поэтому подобрала мне самый скромный комплект из всех имеющихся: сережки-гвоздики с крохотным камушком и такую же подвеску в форме капли.

– И все-таки, с чего такие перемены? – девушка вызвалась сама помочь мне с серьгами. – Что-то случилось?

– Случилось, – буркнула я. – Иначе мне бы не пришлось обращаться с просьбой к самой невыносимой особе Ньюбриджа.

– «Самой невыносимой особе»? – эхом повторила Алисия и расхохоталась. – И это говорит мне Марсель О'Коннор?!

Она приложила украшение к мочке моего уха, и, несмотря на встреченное сопротивление, решительно продела его насквозь.

– АЙ! Больно! – возмущенно вскрикнула я: так давно не носила сережек, что проколы в ушах успели порядочно подзарасти.

– Ничего-ничего, привыкай. Быть леди всегда непросто, – «успокоила» меня Алисия и так же безжалостно проткнула мне и вторую мочку, улыбаясь в ответ на мое шипение и ругань. – Давай подберем тебе подходящую прическу. Я позову Марту, она лучше справится. У тебя есть какие-то предпочтения?

– Не знаю… Чтобы мужчинам нравилось… – пропыхтела я, держась руками за уши.

Мочки горели огнем: боль, вначале прошивающая вплоть до самого мозга, постепенно локализовалась в одном месте, пульсируя и медленно утихая. Сама не знаю, откуда у меня взялись силы остаться на месте и не наброситься на лицемерную родственницу.

– О-о-о! – протянула Алисия, взглянув на меня другим, понимающим взглядом. – Тогда все ясно. Неужели наша маленькая буйная девочка начала обращать внимание на противоположный пол?