Наездница. Сожженная тобой

Что и говорить, после такого волнительного события мы окончательно сдружились с Майклом Холлом. Чуть позже гостей пригласили на обед, и мы с американцем разместились за одним столом. Алисия оттеснила меня и сама села рядом с блондином. Во время трапезы у нас обнаружилось еще одно общее увлечение — лошади. Журналист так увлекался скачками, что даже выпросил у начальства разрешения съездить в Англию, чтобы сделать репортаж о прославленном Энсонском Дерби.

- Какое совпадение! - воскликнула Лис. - Мы с Марс обожаем верховую езду. Ее отец — известный поставщик чистокровных скаковых. Лошади графа О'Коннора будут и на сегодняшнем забеге.

Я удивленно воззрилась на подругу. Кажется, еще недавно строгая родственница упрекала меня непозволительным увлечением ездой, а тут — сама заделалась его страстной поклонницей.

- Вы — наездница, леди О'Брайан? - переспросил пораженный Майкл. - Не может быть!

Алсисия смутилась.

- Ну, если только немного...

Я не удержалась и расхохоталась, вспомнив, как недавно ее лошадь пришлось вести в поводу, чтобы британка не сверзлась наземь. К слову, они даже не обратили на меня внимания. Прямо на моих глазах творилось нечто невероятное: всегда сдержанная и чопорная Лис расцветала рядом с Холлом. Ее глаза заблестели, на мягких щеках появились ямочки от постоянной улыбки, а движения рук и тела становились раскованными и естественными.

После обеда Майкл пригласил нас прогуляться к конюшне. Он знал имена всех четвероногих участников сегодняшнего заезда и их шансы на победу. И любезно предложил познакомить с ними и нас.

- Конечно, мы пойдем! - с воодушевлением согласилась невестка, ранее и на пушечный выстрел не приближавшаяся к денникам.

- Зачем вы проделали такой длинный путь, мистер Холл? - спросила я, когда мы шли к ипподрому, где уже начинали собираться люди — до скачек оставался еще по крайней мере час, но многим уже не терпелось занять места поближе к дорожке. - В Америке не популярны конные состязания?

На холме около трассы разбили целый палаточный городок, где продавали напитки и закуски для неименитых гостей Эпсона. Там тоже играла музыка — гораздо более развеселая и зажигательная, чем около поместья. Простолюдины развлекались вовсю: танцевали, выпивали, метали дротики и, конечно же, делали ставки.

- Весьма популярны. Но им не сравниться с вашими соревнованиями. Американским бегам всегда чего-то недостает: организаторам— щедрости и размаха, коням — родовотости, а жокеям — профессионализма... К тому же, то, что сегодня будет происходить в Эпсоне, тяжело назвать просто состязанием. На скачках такого уровня возможно все — можно вознестись в небеса из придорожной грязи или потерпеть крушение своих амбиции и ожиданий. Можно расстаться с честью или чем-то еще более дорогим — жизнью...

Майкл Холл снова ударился в философию.

- К тому же, меня и мое руководство заинтересовал один из претендентов на победу... Вы знаете, что в числе фаворитев сегодняшнего забега — простолюдин?

У меня будто почву вышибли из-под ног. Я споткнулась и приостановилась, держась за грудь. Американец ничего не заметил.

- Неужели? - подруга кинула на меня обеспокоенный взгляд, беря за руку.

- Да. Если он финиширует первым второй раз подряд, это будет сенсацией, достойной даже «Нью-Йорк Херальда»... Такой поворот — вполне в духе нашей страны. Вот вы за кого болеете, леди?

- За жениха Марс, само собой, - отрезала Лис. - Маркиза из рода Кавендишей. Он — прирожденный аристократ, и заслуживает этой победы.

Я молчала. Просто не могла ничего выговорить...

- Позвольте с вами не согласиться, - усмехнулся Майкл и поправил шляпу. - В спорте высокородность рождения уходит на второй план. Решающее значение приобретает труд и упорство.

Невестка нахохлилась и кинулась в бой, но я была не в силах слушать их спор и намеренно отстала. Мы как раз вошли в здание конюшни. Справа и слева потянулись денники с лошадьми. Пойдя на попятную перед не на шутку разбушевавшейся Алисией, журналист принялся рассказывать ей о достоинствах каждого из коней, здороваясь с встречающимися по пути жокеями. Та, польщенная его уступчивостью, совсем растаяла и забыла обо всем на свете.

Я смотрела, как они уходят вперед, увлеченные беседой и друг другом. Мне вдруг резко захотелось остаться одной. Спрятаться от любопытных глах и просто всплакнуть. Стоило Холлу упомянуть Брукса, и весь мой положительный настрой улетучился. Беды, выпавшие на мою долю, опять навалились на меня - все разом, не давая опомниться и вдохнуть кислорода.

Уход тренера. Уход Реган. Нежелательный брак...

Сколько еще мне предстоит страдать, чтобы расплатиться за ошибки прошлого?

Я шла все медленней и медленней, опираясь о стену и ловя ртом воздух. Думая лишь о том, насколько постыдным будет разреветься прямо в коридоре. Где-то под этой крышей сейчас должен быть мой жених. А еще...