Наг для мятежной Дюймовочки (СИ)

И ведь решили делать спектакль только потому, что Думдук сказал, что зазноба вождя очень это дело уважает. В остальном она хоть и строила из себя городскую, но на самом деле выросла в таком же стойбище и только последние несколько лет жила в городе — помогала кашеварить в каком-то трактире. Там она и привыкла к комфорту и захотела в нем жить. Как женщина и будущая сквола вождя, она сможет себе этот комфорт позволить и обеспечить. И она это понимала, но вот запал ей в душу театр, в который она однажды попала, и орчанка теперь ни в какую покидать город не желала, решив, что тогда не сможет больше увидеть ни одного спектакля.

— М-да… — впечатлилась я. — Кто ж знал, что в душе орчанки может проснуться такой ценитель искусства.

— Из куста? Из какого куста? — удивился шаман.

— Не бери в голову, — потрепала я его по плечу и уточнила: — А как же запах? Она же еще вроде как на это жаловалась?

На это Думдук довольно заулыбался.

— А я вот что достал! — и вытянул из кармана штанов маленький фигурный пузырек. — Мы вождя этим обрызгаем, и он завоняет как нужно!

Я взяла из его рук пузырек и аккуратно откупорила.

— А как нужно?

— Вот так, — и кивнул на пузырек. — Прежний шаман всегда им мазался, чтобы привлечь понравившуюся орчанку.

Я с интересом понюхала пузырек и чуть не упала, а в глазах потемнело — так меня сразил этот запах.

— Что это? — просипела и, пытаясь избавиться от противного амбре, потерла нос, а бутылек протянула заинтересованно таращившей глаза Нэсси.

Та любопытства не сдержала и скоро точно так же пыталась справиться с атаковавшей ее вонью.

— Это специальная жидкость из железы черного оленя, — видя нашу реакцию, нахмурился орк.

— И как? Орчанкам это нравится?

— Нравится! — выпятил грудь вперед шаман. — На себе проверял. Действует!

— Ну раз проверял… — Мы с девочками переглянулись и спорить не стали.

Вон как Асшания взбодрилась после того, как Нэсси сунула пузырек и ей под нос. Куда только грусть-печаль из глаз пропали? Тут бы воздуха свежего вдохнуть, а не о неприятностях думать.

И вот стою я в сценической позе с возведенными вверх руками, стараюсь выглядеть эффектно в новых шароварах из чьей-то занавески и смотрю на Миндяйку. Вы не подумайте, я считаю, что все женщины красивые, каждая по-своему. Но Миндяйка… она красива ну очень по-своему. Скажем так, ее красота сильно на любителя. И ведь нашелся же такой любитель! Все готов к ее ногам положить, а смотрит так, что сразу понятно — она для него самая красивая. Высокая и… квадратная. Абсолютно квадратная! Не толстая, а просто большая, габаритами мало уступает вождю. Клыки небольшие, как и у всех орчанок, но на ее лице с маленькими глазками-буравчиками и большим приплюснутым носом смотрятся очень свирепо.

В общем, я впечатлилась и поняла, что обязана помочь этим двум любящим сердцам соединиться. Иначе, чувствует моя чувствительная к неприятностям пятая точка, вождь и сама красавица на всех нас сильно обидятся и пережить нам это будет непросто.

Я сглотнула, перевела взгляд на таких же впечатленных Дитера и Нэсси, которые сегодня были моим звуковым сопровождением, и кивнула, давая знак начинать.

Нэсси поднесла к губам свирель, обнаруженную в закромах шамана, и заиграла. За ее спиной Шанас зашуршал местной разновидностью маракасов, Асшания и скептически настроенный зеленоглазый, продолжавший ненавязчиво за ней присматривать, держали в руках какие-то странные трещотки и готовились вступить в общую мелодию. Тихим «бом-бом» свирель поддержали орочьи барабаны, на импровизированную сцену вышли орки-воины, встали за мной полукругом и тихо хлопали в такт.