Наглец

И вот сейчас, когда в мою жизнь ворвался Костя, который настойчиво не желал сворачивать с пути, мне начало казаться, что я слишком много важного в этой жизни упустила. Я много добилась, не спорю, но потеряла ещё больше. Я ненавижу ошибаться и тем паче признавать собственные ошибки, а дать Косте «зелёный свет» как раз и означало признаться самой себе в том, что вся моя настоящая жизнь — сплошная фикция, состоящая из красивых иллюзий и сахарной ваты. Я слишком многим пожертвовала, чтобы теперь просто взять и отказаться от неё; если мне суждено страдать от того, что в моей жизни не хватает любви — значит, так тому и быть.

Я осторожно прислоняюсь к двери спиной и медленно сползаю по ней на пол, глотая солёные слёзы, заливающие лицо в три ручья. Очень хотелось открыть дверь и кинуться за Матвеевым следом, но я не могу позволить себе такого; вместо этого я сцепляю зубы до скрежета и сжимаю ладони в кулаки до боли — так сильно ногти впиваются в кожу. Единственное, что позволяю себе — это поплакать и выпустить из себя хоть немного той боли, что мешала дышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Когда заканчиваются и слёзы, я поднимаюсь на одеревеневшие ноги и бреду в ванную, чтобы привести себя в порядок, но моё опухшее и покрывшееся красными пятнами лицо не может спасти ни вода, ни маски, ни морозный воздух на балконе. Раздражённо смотрю в зеркало на свой красный нос, когда слышу новый стук в дверь — на этот раз довольно сдержанный. В душе теплится надежда, что это снова Костя, хотя теперь я вряд ли смогу его так просто отшить, если он решит заново попросить «дать ему шанс».

Распахиваю дверь и вижу… Богдана.

Который мои слёзы ожидаемо принимает на свой счёт.

Мне приходится проглотить раздражение, потому именно сейчас всё, чего я хочу — это остаться одной, и я пытаюсь спокойно объяснить Аверину, что сейчас не лучшее время для разговоров. Но мы с ним оба два слишком упрямых человека, которые в нужный момент не могут нажать на тормоз и пойти на уступки или найти компромисс, поэтому вместо разговора у нас вышло выяснение отношений, которое закончилось грязной ссорой. Грязной, потому что мы оба сгоряча наговорили друг другу много обидных слов; не удивлюсь, если завтра получу от его секретарши официальное уведомление о том, что свадьбы не будет.

Что ли, взять пример с Кости и на недельку-другую куда-нибудь пропасть?

Скажем, к родителям?

Выдыхаю и качаю головой: я так не смогу. У меня ведь работа и куча обязанностей, которые я не могу оставить.

Но обо всём этом я подумаю завтра.

В эту ночь заснуть я так и не смогла, хотя глаза слипались, а голова трещала по швам от боли; просто сидела на кровати в оглушающей тишине и пыталась выбросить из головы Костю, который — самой себе могу признаться — был мне симпатичен. Он не пасовал перед трудностями и пёр к своей цели как танк, несмотря на то, что цель сопротивляется довольно жёстко.

К утру мне всё же удаётся поставить себя на ноги, взять в руки разболтанные нервы и кое-как подправить лицо — сегодня мои завистницы явно будут довольны и не упустят случая побольнее задеть меня. Но вот в чём прелесть подобных бессонных ночей — включается безлимитный режим пофигизма, и тебе просто становиться всё равно на то, что происходит вокруг. Плохо? В отдельных случаях — очень может быть. Но касательно мнения других — не думаю.

В конце концов, это мой личный режим защиты от внешнего мира.

В офисе Богдан ожидаемо со мной не разговаривает; даже больше того: он делает вид, словно меня и вовсе не существует — просто всякий раз проходит мимо, то разговаривая по телефону, то читая какие-то бумаги, хотя раньше ему это не мешало уделить мне внимание. Но в этот раз и я вела себя совершенно по-другому: я не спешила за ним, пытаясь искупить вину, и не стелилась ковриком — просто копировала его собственное поведение.

С той лишь разницей, что я просто проходила мимо с гордо поднятой головой.

К концу дня это начало его раздражать, если судить по тому, как ходили желваки на его лице, но я упорно продолжала настырничать.

В этот раз ни за что не пойду мириться первой.

К концу рабочего дня я больше напоминаю себе выжатый лимон — в эмоциональном плане — и уже из последних сил плетусь на парковку к служебной машине, которая отвезёт меня домой к тёплой расслабляющей ванне, ужину, который я вчера приготовила, но так и не оценила, и полной тишине и неограниченности. Весь путь до дома проделываю в полудрёме, и не сразу выбираюсь наружу на парковке уже возле своего дома.

Со второго раза, если быть точной.

А если ещё точнее, с помощью чужой руки, которая подхватила меня под локоть и попросту выволокла из салона автомобиля.

Секундное замешательство, и я вижу перед собой лицо Кости, который рассматривает меня со смесью интереса и наглости.

А когда удаётся собрать мысли в кучку, чувствую его руки на собственной талии, которые забрались под пальто.

Слишком близко и слишком жарко.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю удивлённо.

Усталость как рукой сняло.