Наглец (СИ)

И только вечером, едва мы рассаживаемся по машинам, понимаю, что оставаться сейчас одному вот совсем не вариант — если не хочу натворить какой-нибудь лютой хрени. Вспоминаю, что где-то в центре есть нормальный спортзал, где можно поколотить грушу — сейчас это самое то для меня. Найти в интернете адрес не составляет труда, и уже через двадцать минут я паркую машину на его территории.

«Спортзал» на деле оказывается двухэтажным спорткомплексом со стеклянной крышей, в котором помимо тренажёрки был ещё теннисный корт, бассейн, волейбольная площадка, боксёрский клуб и куча всякой другой херни на любой вкус и цвет. В любой другой день, неравнодушный к любым видам спорта, я бы облазил, наверно, каждый отдел, но сегодня мне хотелось тупо расхерачить обо что-нибудь кулаки.

Даже если это будет обычная груша.

Сменной одежды у меня с собой, естественно, нет, но комплекс оказывается местом что надо: в тренажёрке мне выдали спортивный костюм (далеко не самого хренового качества) и даже закрепили его за мной — на случай, если я всё-таки окажусь не «разовым клиентом».

И что-то мне подсказывало, что, пока я знаком с Полиной, этот комплекс станет моим лучшим другом.

* * *

Никогда не был в этом деле профессионалом — в том смысле, что никогда не занимался боксом, хотя родители предлагали отдать меня в секцию — но мне чертовски понравилось избавляться от ярости, вымещая весь свой гнев на трёх метрах бесчувственного брезента, который был достаточно грубым, чтобы царапать костяшки моих пальцев.

Единственный минус во всём этом — после выплеска эмоций голова вновь становиться ясной, и я перестаю ненавидеть или, по меньшей мере, злиться на Полину.

Хотя, на самом деле, ни моя агрессия, ни чувства к девушке не давали возможности оценивать ситуацию здраво — потому что в любом случае головой правили эмоции. Я всегда завидовал людям, которые могли в нужный момент отключать чувства и трезво смотреть на вещи, потому что мне это никогда не было дано; да, я мог относиться к девушкам как к средству получения удовольствия, но даже здесь я лоханулся, раз меня угораздило влюбиться в Молчанову.

Почему именно в неё?

Я мог бы сказать, что меня привлекла её внешность, что это был бы откровенный обман — в моей жизни была уйма шикарных девушек; дело могло бы быть в деньгах, но я к ним никогда слабости не питал, к тому же, их и в моей семье всегда хватало; с неприступностью тоже мимо — я и не таких «королев» в постель укладывал.

Чтобы понять, как эта херня вообще работает, я видел только один выход: послушать Полину и на время от неё отвалить — быть может, это действительно обычное влечение, которое можно вылечить банальным расстоянием.

Долго ждать возможности проверить план в действии не пришлось: уже на следующий день мы встретились в офисе Богдана, где присутствовали обе наши семьи; и если Полина вела себя так, будто находилась в кругу друзей, то я был совершенно отстранён и на её высказывания и попытки вовлечь меня в беседу реагировал… никак. Я замечал, что Молчанова бросает на меня хмурые косые взгляды; отчасти меня это веселило, а отчасти бесило, потому что я не мог понять причину: она недовольна тем, что я не играю свою роль, или раздосадована, что внезапно перестала быть центром моей вселенной?

Из кабинета я вышел, едва разговор начал подходить к концу, сославшись на внезапно появившиеся дела, и почти не соврал: если мы с парнями и дальше продолжим игнорить идею Шастинского по поводу отдыха на природе, то следующий семестр этот долбоящер будет посещать пары на костылях, потому что мы все уже затрахались слушать его нытьё о том, какие мы «отстойные друзья».

Стук каблуком Полины по мраморному полу в холле перед парадным входом я услышал ещё издали — они стучали как-то особенно… высокомерно, что ли. Девушка догоняет меня и резко тормозит прямо передо мной — совсем как я тогда в торговом комплексе.

— И какую игру ты затеял на этот раз, Матвеев? — хмуро ворчит она. — Думаешь, получится подогреть мой интерес к тебе, если будешь меня игнорировать?

Хм, интересная гипотеза…

Изображаю на лице снисходительную полуулыбку, прячу руки в карманы тёмных джинсов — на всякий случай — и наклоняю своё лицо ближе к ней, невольно заставив Полину отпрянуть.

— А есть что подогревать?

Лицо девушки ожидаемо идёт красными пятнами смущения, которое она старательно прячет за маской гнева.

— Не льсти себе, — фыркает она, демонстративно закатывая глаза. — Вообще-то, идея «быть друзьями» принадлежала не мне, и я думала, что уж ты-то не пойдёшь на попятную!

— Что, потому что у меня на твоей почве крыша поехала? — качаю головой: вот это самомнение… — И это я-то охренел? На самом деле я вообще не уверен, что ты достойна хоть какого-нибудь захудалого дворника с корочкой из ПТУ, но я, очевидно, где-то в прошлой жизни жёстко накосячил, раз небеса решили, что влюбить меня в тебя — отличное наказание за грехи.

Пока Полина с ошалелым лицом переваривает мои слова, я огибаю её, пряча удовлетворённую ухмылку, и уже у самых дверей получаю в спину её ответ.