Наглец

— Нам пора, — так и не дождавшись хотя бы какой-то вразумительной реакции на свои слова, Дымов перехватывает мои запястья.

— Конечно. — Соглашаюсь я.

И мы остаемся недвижимы. Смотрим, смотрим в глаза, буквально обдирая друг друга до мяса невысказанными эмоциями. Но поцелуем это так и не заканчивается. Мы оба не уверены в том, серьезно ли то, что происходит между нами, и не знаем, как на это в данных обстоятельствах реагировать.

— Либо да, либо нет. — Хрипло говорит Глеб и отпускает мои руки. — Сегодня все разрешится.

— Угу. — Опускаю голову, беру сумочку и направляюсь к двери, осторожно переступая через обломки стула.

Горничной вряд ли понравится то, что она увидит в нашем номере. Решит, что мы какие-нибудь извращенцы или вроде того. Ну, да ради Бога. Мне всегда было всё равно, что обо мне подумают. Вообще, фиолетово на всё, что происходит вокруг. Но сегодня… Даже не знаю…

Сегодня ночью меня любили.

И вряд ли для описания этого процесса подойдут какие-то другие слова, которыми я пользовалась прежде. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела, доверяла, открывалась, отдавалась полностью и впускала в себя, не боясь поранить душу. Хотя именно она, моя душа, сейчас и страдает сильнее — потому что больше тела требует продолжения этого полета в невесомость. Именно она чувствовала себя сегодня нужной, видимой и по-настоящему любимой.

* * *

— Всем привет!

— Почему ты не пришла вчера? — Свят набрасывается на меня буквально с порога. Остальные мужчины заинтересованно оглядывают мой наряд. — Я так ждал от тебя рассказа, как все прошло!

Плотно прикрываю за собой дверь в штаб-квартиру и прохожу. Под их пристальными взглядами скидываю пиджак и бросаю на спинку стула. Темно-красное платье длиной до колена и с рукавами в три четверти застегнуто наглухо, почти до основания шеи. Оно призвано скрыть синяки на моих руках — следы вчерашней борьбы с Глебом, а также алые разводы чуть ниже ключицы — результат его же не осторожных лобызаний. Попросту говоря, засос.

— У меня не было сил, Свят. — Смотрю на него серьезно.

Мой взгляд говорит: «пожалуйста, не лезь».

— Хорошо-хорошо. Ну, все нормально, да? Он же приходил к тебе в номер? Блин, если он тебя чем-то обидел, ты только скажи.

Брат отходит к окну.

— Нет. — Не рассказывать же ему о своей истерике? И не говорить при всех присутствующих, как я хлестала вчера вечером их босса по щекам, а еще колотила и даже царапала? — Вадим меня не обидел.

Сажусь на диван.

— Ну, ладно. — Немного успокаивается брат. — Жалко, что я не видел вас, зато мы побывали у него в номере. Порылись немного, кое-что прихватили. Я там еще видел фотку его новой жены.

Не знаю, почему, но мне неприятно колет сердце.

— И что? — Ерзаю.

Брови сами сходятся от напряжения на переносице.

— Ничего. — Свят виновато прикусывает губы.

Оглядываю собравшихся. Старик и Макс за круглым столом раскладывают карты, тот тип, которого представили Егором, что-то размешивает в кружке (кстати, какая у него, вообще, роль в этом деле?), Фил работает на ноутбуке, разложив вокруг себя склеенные из кусочков кассовые чеки.

— Кофе? — Спрашивает меня Егор.

— Не откажусь. — Благодарно киваю.

Этот мужчина чем-то напоминает мне Глеба: высокий, широкоплечий, подтянутый. И глаза такие же светлые и теплые.

— А ты хорошо сегодня выглядишь, Сонь. — Замечает мой брат. — То ли этот стиль в одежде тебе подходит, то ли… не знаю… Короче, ты посвежела.

Чувствуя, как загораются щеки, я негромко прочищаю горло.

— А ты… чем, вообще-то, занят там? — Вытягиваю шею.

На подоконнике разложены стопочками какие-то бумаги и несколько купюр.

— Упражняюсь. — Отвечает он дерзко.

— И в чем интересно?

Макс не удерживается от смешка:

— Тебя застукали, малец!

— Что там, Свят? — Злюсь я.

— Делаю «куклы», а что? — Брат оборачивается. В одной руке у него стопка аккуратно нарезанных под размер купюры тонких листов, в другой несколько пятитысячных банкнот, которыми он собирается обложить их с двух сторон, чтобы перетянуть банковской лентой. — Нужно уметь делать это аккуратно, вдруг пригодится?

— Лучше бы занялся уроками! Я же просила…

Передо мной вырастает крупная фигура Егора:

— Кофе.

Шумно выдыхаю с досады.

— Спасибо. — Принимаю кружку.

Он садится рядом и с улыбкой оглядывает меня с головы до ног.

— Потрясающе выглядишь, кстати.

Недоверчиво смотрю на него и делаю глоток ароматного напитка.

— С-спасибо.

Мужчина складывает руки в замок.

— Так как ты оцениваешь наши шансы?

Качаю головой. Меня начинает знобить от одной только мысли, что, если все не сорвется, то мне придется еще раз увидеться с Майором.

— Хорошо, если, конечно, я всё не испортила…

— Думаю, без тебя вообще ничего бы не вышло. — Говорит он вполне искренне.

— Мы общались с ним вчера вечером у меня в номере. — Тяжело вздыхаю. — И мне показалось, что он заинтересовался.

А еще говорил, что любит, хочет всё вернуть, бросить жену ради меня и прочее-прочее-прочее, что совершенно не гарантирует нам успех операции.

Егор кивает.

— Он согласится на участие, я чувствую это.