Награда для Белоснежки

Телефонный звонок от миссис Ферт только еще больше укрепил это решение. Совершенно спокойно Эмма сообщила ей, что переезжает в свою квартиру в Гамильтон.

— Прекрасная мысль! Это значит, что я могу еще раньше продать свой дом. Возьми мою машину, — предложила миссис Ферт. — Пока я не придумаю, что мне с ней делать, ты можешь пользоваться ею. И ни о чем не беспокойся! Теперь, когда я приняла решение, мне надо будет только связаться с моим адвокатом, и она всем займется сама.

— Скажите Кейну Тэлботу, что вы продаете дом, — сказала Эмма и удивилась, что без дрожи в голосе может произносить это имя, не испытывая ничего, кроме тяжелого оцепенения. — Он что-то говорил об этом…

— Правда? О, это значительно облегчает дело! Я так и поступлю.

— А как Пиппа?

— Все еще неважно, бедняжка, но она лучше переносит свое состояние, пока я с ней. Позвони, когда приедешь к себе домой, Эмма, и расскажи, как собаки перенесли поездку.

После минутного колебания Эмма сказала:

— Миссис Ферт, вы думали о том, чтобы оставить здесь Лаки? Если вы не возражаете, я бы хотела взять его с собой. Мы с ним очень хорошо ладим…

— О, Эмма, правда? Я так беспокоилась! Мой зять на самом деле не любит собак, и я не знала, что делать. Но ты правда хочешь взять его к себе? Он такой большой, и прокормить его…

Улыбнувшись, Эмма прервала свою собеседницу:

— Я знаю, знаю, но он отличный друг, и мне бы хотелось, чтобы он постоянно был со мной.

— Ох, ты не знаешь, какой груз свалился с моих плеч! Я так волновалась из-за этого карантина и… ну, из-за всего.

По крайней мере хоть кого-то удалось спасти за эту неделю, решила Эмма, положив трубку. Будущее Лаки было определено.

* * *

Три часа спустя Эмма закрыла дверь на замок и села в «вольво». Упорно стараясь не смотреть на дорогу, ведущую в Гленальбин, она поехала в Парагай, оставила ключи у агента по продаже недвижимости и покатила дальше в южном направлении. Осталось лишь поблагодарить милостивую судьбу, которая помешала ей дать Кейну адрес в Гамильтоне.

И она, и собаки очень хорошо перенесли путешествие, хотя за Бейб надо было внимательно присматривать. Из-за того что они часто останавливались в пути, у Эммы на дорогу ушел целый день.

В Гамильтоне она остановилась в мотеле — ее дом еще не освободился.

Эмма распаковала вещи, покормила собак, затем позвонила миссис Ферт, но услышала только автоответчик. Слегка запнувшись от неожиданности, она просто сообщила, что добралась до места и что собаки чувствуют себя хорошо.

Следующие несколько дней Эмма провела, гуляя с собаками по пляжу, чтобы как следует отдохнуть, компенсируя усталость от долгих бессонных ночей. Собаки восприняли свое новое местожительство с интересом, нисколько не расстраиваясь.

День Эмма проживала достаточно легко: она могла сосредоточиться на том, что делает, и решительно отказывалась вспоминать ту последнюю очную ставку в доме Кейна. Но по ночам… по ночам ее мозг отказывался подчиняться воле. Свернувшись калачиком в кровати, охваченная горем, мучительно терзавшим ее душу, она не в состоянии была прекратить этот поток воспоминаний. Яркие, назойливые образы сменяли друг друга: голос Кейна, сверкающее золото его глаз, чувственность его губ… его нежное буйство и ее жаркий отклик…

Не забывай, безжалостно напомнила себе Эмма, как он защищал свою сестру, предав тебя.

Конечно, он никогда не говорил, что любит, никогда не предлагал совместной жизни. Лишь голод и неистовое желание бросили их в объятия друг другу, и на какое-то мгновение этого оказалось достаточно.

— Я не собираюсь, — с яростью говорила она в подушку, — быть такой же, как его сестра, — провести остаток жизни, жаждая мужчину, который никогда мне не достанется. Я этого никогда не допущу.

* * *

Следуя по маршруту, который она держала в голове, Эмма осторожно вела «вольво» по однообразным окрестным улочкам Гамильтона. Будущие дни не сулили ничего хорошего, но по крайней мере она будет занята обустройством своего скромного жилища, а затем пойдет на работу и, возможно, хоть немного отвлечется.

— Ну, вот мы и приехали! — сказала она собакам.

«Вольво» остановилась позади припаркованной машины, и Эмма вышла из нее, с облегчением убедившись, что фургон с заказанной мебелью еще не прибыл. Она надеялась, что люди, выехавшие из этого дома, все из него вывезут. Открыв дверцу машины, она отошла, потянулась и дала собакам возможность выбраться с заднего сиденья на улицу. Лаки спрыгнул вниз, понюхал землю и, залаяв, бросился к машине, стоявшей перед ними.

— Лаки! Вернись!

Медленно и с явной неохотой он перестал лаять и остановился. Строгим голосом Эмма повторила команду. Бросив последний заинтересованный взгляд в сторону машины, пес повернулся и побежал к Эмме, свесив уши и высунув язык, демонстрируя добродушную ухмылку.

— Молодец, — сказала она, почесав у него за ухом. — Тебе придется привыкать к людям в машинах. Я знаю, что в душе ты добрый, поэтому не пугай людей.

Лаки прижался к ней и снова потянул в ту сторону, залаял и уселся перед ней с твердой решимостью настоять на своем.