Награда

Похоже, не все: девушка явно чем-то потрясена. Айви видела, как она вошла, направилась прямо в свою комнату и закрыла за собой дверь. Кажется, даже плакала!

— Что-то случилось? Я готова помочь, если надо.

Айви очень нравилась Гаэль, и они быстро подружились с этой доброй девушкой.

— Это случилось очень давно, но скверные новости я получила только сегодня, — выдавила Гаэль и, бережно положив лоскуток ленты в коробочку, закрыла ящик стола.

Она будет хранить этот лоскуток вечно — все, что осталось от подруги, если не считать фотографий, сделанных ее родителями, когда девочки еще были маленькими. Снимков остальных Фельдманов у нее не было, но их лица и так навечно выгравированы в ее памяти.

— Кто-то из близких? — спросила Айви.

Гаэль кивнула и встала.

— Знакомо. Во время войны у нас в доме жили двое польских юношей. Их родители погибли в варшавском гетто, и мои родители их усыновили. А потом… все погибли во время бомбежки, вместе со всей моей семьей. Все это так жутко, неправильно…

Гаэль согласно кивнула. Британцы прямо перед войной посылали поезда в Германию, Польшу, Венгрию, Австрию и Чехословакию, чтобы вывезти еврейских детей, оставшихся без родных.

— Твои родители — прекрасные люди. Нам до них далеко. Все так изменилось!

Иногда Гаэль чувствовала себя виноватой из-за того, что носила красивую одежду, прекрасно проводила время, общалась с подругами. Заслужила ли она это? Ведь столько народа погибло, и среди них Ребекка! Так много людей по всей Европе все еще страдают от последствий войны.

— Все закончилось, — просто сказала Айви. — Нужно идти дальше. Наши слезы их не вернут.

Она права. Гаэль вздохнула и пошла за ней в гостиную. У каждой девушки имелись свои потери, но они об этом старались не говорить, хотя это не значило, что забыли. Нужно помнить этот кошмар всегда, чтобы он не повторился.

Этим вечером Гаэль пребывала в печали и не переставала думать о Ребекке. Спать она легла пораньше, решив, что Айви права: ее страдания ничего не изменят. Нужно идти дальше ради тех, кто погиб, ради себя самой. Главное — не забывать тех, кого уже нет в живых, чтить их память и позволить шрамам исцелиться. Конечно, на это нужно время, а память останется навсегда.

С этой мыслью она так и заснула и увидела во сне Ребекку. Та была счастлива, смеялась, держала за руку Лотту, рядом стояли ее родители и братья.

Куда бы они ни ушли, Гаэль надеялась, что там им хорошо, спокойно, там царит вечная любовь, а на земле их будут помнить. Ребекка навсегда останется ее любимой подругой.

Глава 8

Июньская поездка в Нью-Йорк на съемки для журнала «Вог» была ошеломляющей. Вместе с Гаэль поехала помощница мадам Сесиль, чтобы проследить за поведением девушки и сделать все как полагается. Все знали, что случалось, когда модели теряли голову, приехав в Нью-Йорк, но Гаэль всегда была очень осмотрительна.

Они летели из Парижа рейсом «Пан-Америкен». В самолете их обслуживали стюардессы в красивой голубой униформе, которые выглядели как модели и щедро наливали всем шампанское. Полет занял четырнадцать часов, с двумя посадками на дозаправку. Приземлились они в аэропорту Ла-Гуардиа и остановились в отеле «Уолдорф-Астория» на Парк-авеню.

Съемки проводил Ирвин Пенн — один из любимых фотографов «Вог», бóльшую часть времени в студии находилась также главный редактор Эдна Вулман Чейз. Ей очень понравилось то, что она увидела, и позвонила Диору, чтобы похвалить за удачную находку. Гаэль — совершенно новое лицо: сама невинность с глазами, в которых вся мудрость мира. Мадемуазель Барбе чудесным образом сочетала в себе красоту и грацию, и любая модель выглядела на ее высокой стройной фигуре совершенно уникальной. Эдна отметила также работу стилиста и парикмахера: коротко подстриженные светлые густые волосы смотрелись очень сексуально. Модель скрупулезно выполняла все указания, и полученные пробные снимки были безупречны.

По вечерам ассистенты «Вог» приглашали Гаэль куда-нибудь поужинать, знакомили со знаменитостями и топовыми моделями других кутюрье. После лишений военных лет Гаэль чувствовала себя так, словно попала в рай. Ей поступало множество предложений от модельных агентств, а также от нью-йоркского отделения «Вог». В Европе царила разруха после войны, жизнь оставалась невероятно тяжелой. Дела в Нью-Йорке шли лучше: на территории Америки не было боевых действий, на долю американцев не выпало столько страданий. Но Гаэль хотела вернуться в Париж, потому что не могла предать Дом Лелонга и Кристиана Диора, которого глубоко уважала. Помощницу мадам Сесиль поражало безукоризненное поведение девушки. Великолепные манеры, порядочность и прекрасное воспитание делали для всех работу с ней сплошным удовольствием. Никто не мог сказать о ней дурного слова.