Найденка (СИ)

Разумеется, Бэл подчинился. У них в деревне тоже мыли руки перед едой, памятуя о распространяющейся с грязью нутряной, поносной заразе, но в походе… Сколько же чужаки с собой возят воды, на такую ораву? И где ее берут?

— Молодца! — искренне похвалил бета, пока юноша отряхивал с пальцев влагу. — КраснО! ЧыстО! Жрать тэперча можно!

— Агася, любый! — подтвердил Вэдя, миг, и альфач уже волок спотыкающегося Бэла прочь. Еще миг, и усаженному к огню, окончательно растерявшемуся кузнецу поставили на колени большую глиняную миску, щедро наполненную духмяным зернистым варевом, с воткнутой в него деревянной ложкой.

Между прочим, пшеная каша оказалась на вкус еще лучше, чем на запах и к ней прилагалась солидная добавка.

Вокруг жевали свои и пришельцы. И повылазавшие из-под подвод дети жевали, больше не боялись шумных, странных, но явно добрых чужаков. И разбуженный на завтрак рыженький, солнечный Катуна жевал — кормил подрастающего в животе ребеночка. И вдовые омеги Таура жевали, и Мошка, и Мир. Без исключений.

Эту кашу невозможно было не жевать. Сама в рот лезла, зараза. И к ней полагалась добавка.

Лично Бэл в результате обожрался до состояния «сейчас лопну и умру». А за остальных альфочка не спросил — отполз тяжким, осоловелым грузом в тенек и отрубился. Уже уплывая в сон, он почувствовал, как кто-то лавандовый и теплый привалился рядышком сзади и обнял поперек груди, а второй, медово-цветочный, горячий и нежный чмокнул в висок и подгреб вплотную спереди за талию, задышал в губы.

«Хорошо, что не за пузо, охо…» — мелькнула мысль и угасла.

====== Эпилог ======

По грунтовой дороге через лес, под ярким, припекающим солнышком катил немальнький обоз — восемь подвод и около сорока верхих. Мычала трусящая за последней телегой пятнистая корова, с другого борта, зовя мать, откликалась ее дочь, рыжая телочка, семенили мекающие козы. Коз подгоняли, беззлобно покусывая за ляжки, здоровенный, похожий на волка серый пес и светлая собачка помельче.

В возке, возглавлявшем переселение, повизгивали и смеялись играющие с козлятами дети: расслабились и более не боялись плывущих мимо незнакомых чащ. Знали — находятся под надежной защитой хорошо вооруженного отряда воинов.

Остро пахло отваром семян дроба — Суон продолжал течь, и пришлось наварить его побольше, для всех альф в караване, пили щедро, кружками, пресекая возможный срыв в гон на корню.

Впереди обоза стремя в стремя ехали двое: богатырского сложения брюнет бета лет тридцати и юноша, тоже бета. Перехваченные ярко-голубой лентой в высокий хвост светлые, почти белые волосы ученика шамана трепал ветерок. Разговаривали о разном. Рыся расспрашивал, ерзая в седле, Бычара с охотой отвечал, ему было не жалко.

На данный момент мужчина разъяснял любознательному чужаку об устройстве семей его родного края.

— Ну ты загнул, мэлкый, — басил он, недоуменно хмуря кустистые, черные брови. — Да хто жэ ым запрэщэвать можэт? Колэ любат? Хочут — пустя жэнятсы, и с дэтамы прощэе будэт в тэчку… И ты со своымы красамы, — «дуб» ткнул мощным пальцем в сторону трусящих неподалеку, парочкой, Бэла и Мила, — жэнытэсь. Обкрутым быстря!

На случайно брошенное о Мошке Рысем слово «раб» Бычара вообще вызверился, заявил:

— У нас всэ свободныы. Не продаым и нэ покупаым. Грэх то огромнэй — свобод людын лэшать. Катуну рабом мныш? Мэну? Сэбю? Во! — палец мужчины указал в небо. — Как облакэ. Как птыцэ вольныы родымся и умэраэм. И вы тэпэр вольныэ. Запомнэ.

Рыся смущенно улыбался, розовел скулами и кивал, соглашаясь. Шаманчику безмерно нравились новые друзья и уклад их жизни, обещанная же «дубом» скорая свадьба на троих вообще привела в благоговейный трепет. Очень естественно и легко у народа Бычары: любишь — поженим и с альфой, и с омегой, всех делов — вокруг костра с бубном поплясать и принести огню тройную клятву верности, скрепленную смешанными в шаманской широкой ладони несколькими капельками крови.

— А почему огню? — не понял беточка. У них клялись на воду.

Бычара фыркнул и пожал широченными плечищами.

— Глупыш ты, мэлкий, — вздохнул. — Что согрээт дома и в походэ? Что свэтит пути? Огонь. Общый для вездэ, едын. А ещэ шаманом мнышся, простоэ не выдыш… Хотя… — он поскреб подбородок. — Вода тож вэздэ. Лады, я умолк. — и действительно замолчал, задумавшись и признавая правоту Рыся.

Не ощущавший себя победителем Рыся загрустил без собеседника. Парнишке стало неуютно в наступившей тишине — вдруг «дуб» обиделся, да и вопросы отнюдь не закончились. Поэтому, выждав около трех лучин, он спросил довольно робко, предчувствуя отпор:

— Бычара… А скажи, у вас бывает, что оми от бет брюхатеют?

«Дуб» вздрогнул, выныривая из мыслей, и разулыбался.

— А то! — он смачно сплюнул на обочину. — Я ды братэльник мой — сыны беты. ПапА наш посля ужо, мы былЫ, алфУ нашэл трэтым в род.

— Послуш, — мужчина неожиданно встрепенулся, будто вспомнил о чем-то важном. — У вас дары красам дарунам носат, еслэ любы? Ну, шобы… — и «дуб» изобразил руками в воздухе нечто, напоминающее «ухвати за задницу и помни». — Жэнытса братэльник хочэт, — огорошил, — ево Плуш зовут, вроды…