Найденная рукопись, повествующая о домовых, потерявших свой дом

Домовята перебежали на тот край утёса, где была лучше видна часть берега, куда собирался опуститься одинокий корабль. С замиранием сердца они смотрели, как замедляясь, он снижался, как поник парус с чудом уцелевшей мачтой, как он легко, словно был вовсе невесомым, опустился на песок и замер.

– Ура!!! Сел!!! – запрыгали домовята, всматриваясь в маленький корабль, каким он теперь казался с вышины, лежащий чуть на боку, на жёлтом песчаном берегу.

– Вы видели? – крикнул Кроша, – видели?! Там был какой-то маленький… человечек?

– Да, точно, и я его видел, он спрыгнул только что на песок!

И действительно, какая-то фигурка (довольно странная, насколько её можно было разглядеть с такого расстояния, как будто просвечиваемая солнцем насквозь), отделилась от тени, отбрасываемой корпусом корабля. Побегав немного туда-сюда, она схватила какой-то предмет и начала песком засыпать то место, откуда шёл дым, наполовину закоптивший небесно-голубую обшивку корабля и, когда-то, белоснежные, как кудрявые облака, но теперь древесно-угольные паруса.

– Ой, он… он пытается потушить корабль! Ведь тот же горит, наверное!

– Надо помочь ему! – крикнул Кроша и первым пустился бегом.

Домовята со всех ног побежали вниз по утёсу, как на крыльях перемахивая все нагромождения камней, торопясь прийти на выручку попавшему в беду странному человечку.

На полпути к кораблю, когда утёс остался позади, Туч отвернул в сторону и, крикнув, что он за помощью, бросился в город. Иголка и Кроша быстрее ветра бежали к месту, всё же счастливой (ведь он мог разбиться о скалы!), посадке повреждённого корабля с парусом, беспомощно повисшим и скукожившимся, как кожица старого фрукта.

Чёрный дым поднимался высоко вверх, щупальцами стараясь ухватить и поглотить в себе чистую свежесть воздуха. Клубящийся столб поднимался так высоко, что, должно быть, уже виднелся в городе домовых. Иголка подбежала первой, но Кроша, хоть он и был ещё совсем маленьким, отстал совсем не на много, как можно было подумать: подгоняемый врождённым чувством помощи – он мчался так быстро, как никогда до этого, даже когда спешил в город рассказать об увиденном утром человеке. Половина бока корабля была изъедена тлеющим огнём, а человечек, даже не заметил подбежавших домовых. С быстротой молнии он засыпал песком источник чёрного дыма – тлеющую обшивку, совершенно не обращая внимания на то, что происходит по сторонам.

Сходу, даже не успев перевести дух, Кроша с Иголкой так быстро и проворно заработали, что уже через пять минут один бок корабля был полностью засыпан песком, утонув в рукотворном жёлтом бархане. Капитану, а это был именно он, хоть на голове у него и отсутствовала полагающаяся шляпа, стоило только подивиться такой расторопности, если бы он не знал, что на выручку к нему пришли самые настоящие домовые, для которых даже самая сложная работа доставляет только удовольствие.

К тому времени, когда слабенькая струйка дыма, ставшая уже практически незаметной, едва просачивалась из-под песка, а домовята ещё не успели представиться капитану, только-только зачерпнув последние порции песка руками – со стороны города показалась целая толпа спешащих домовых. Во главе бежал Туч.

Когда все они, кто смог оторваться от приготовления ужина, добежали до корабля (а это почти все – в городе остались лишь немногие домовые, чтобы следить за ужином и не дать ему испортиться), то отовсюду послышались возгласы:

– Ого, да это же он самый!

– Смотрите, настоящий небесный корабль!

– Точно-точно, это он!

Взбудораженные домовые плотным кольцом обступили диковинную вещь. Ведь, не смотря на свои формы, в которых безошибочно можно было угадать именно парусное судно, материал из которого оно было сделано, скорее говорил о чём-то нереальном, невещественном, о чём-то таком, из чего состоят сны, а не об обычном металле. Всё же, даже в таком потрёпанном состоянии, он казался воздушным и лёгким, как пушинка, но в то же время было видно, какой он крепкий, раз даже такая страшная пробоина на добрую половину корпуса, не смогла его полностью разрушить.

– Осторожнее! – звонкий голос маленького Кроши остановил напирающее любопытство, – задавите же!

И только после этого замечания, все головы домовых повернулись в сторону, куда указывал Кроша. Он стоял около одинокого человечка, небольшого роста, в сравнении с размерами его корабля, могущего вместить не одного взрослого домового. Ростом капитан был с Крошу, но при этом на лице его была видна суровость и закалка бывалого морского волка, хоть и ходил он не по воде, но по небу. Однако даже не это было самым удивительным в неожиданном госте. Самым необыкновенным было то, что, не смотря на наличие всего полагающегося человеку и домовому, в том числе: рук, ног, головы, волос и всего-всего, что мы привыкли видеть в своих друзьях или смотрясь в зеркало, – всё это было бумажным, как и весь капитан. При этом он был плоским, словно печенье.