Найденная рукопись, повествующая о домовых, потерявших свой дом

Тучка, высвободился, наконец, от объятий, поцелуев и причитаний обеспокоенно мамы. Он был им очень рад и нельзя подумать, будто они были ему в тягость, совсем наоборот – Тучка был так счастлив вновь обнять свою маму и укрыться в её теплоте, что вечная хмурь освободила его и самая безмятежная улыбка разлилась по лицу. Но, он не забывал и об ещё одном домовом, которого очень хотел увидеть. Туч искал глазами Иголку, а найдя, видел, как она стоит в стороне от всеобщей радости: с промокшим и свалившимся голубым бантом, и сама мокрая от дождя. Она часто моргала, чтобы сдержать стоявшие в глазах слёзы, кусала губу и всё смотрела на вернувшегося друга.

Тучка, заложив руки за спину, чувствуя вину, подошёл к молчавшей Иголке. Он смотрел себе под ноги и всё не решался поднять взгляд к её глазам. Наконец, спустя пару секунд, собравшись с духом, он встретился с выжидающим взглядом друга.

– Иголка, – тут он открыл рот, точно выпустил беззвучно весь воздух, и не сразу произнёс то, что хотел, – прости меня, пожалуйста, я… знаю, что ты злишься на меня.

– Прости, пожалуйста, – повторил он и неловко улыбнулся.

Иголка не шевелилась и не улыбалась.

– Ты мог бы мне сказать, ты никогда мне ничего не говоришь, и тогда, с цифрами и сейчас с твоим побегом…

– Не убегал я… да, ушёл, прости… только, пойми…. почувствовал, что так надо, – Тучка теребил свои волосы, но не сводил взгляда от своего друга. Иголка же не отводила глаз от переживающего домовёнка. Она прочла всё что нужно.

– Было страшно?

– Очень…

– Откуда у тебя все эти… ранки?

– Там много всего произошло…, – махнул было рукой Тучка, но увидев вскинутые брови Иголки, он тут же добавил, – я тебе всё расскажу, только не тут, тут… брр, дождь льёт.

Тучка опять улыбнулся и аккуратно взял руки Иголки в свои.

– Прости меня, пожалуйста, прости, я не специально, – ещё раз, уже шёпотом попросил он прощения.

Иголка крепко ухватила руки друга и, быстро отвернувшись, чтобы он не увидел мелькнувшую на её лице улыбку, повила его домой, к тёплому очагу.

*******

Все собрались у Писаря, туда же подошла тройка домовят. Тучка уже рассказал Иголке и Кроше о случившихся приключениях, но остальные домовые, теснившись у горячего очага в центре большой комнаты, с придыханием слушали отчёт отряда о произошедшем. По окончании его все перевели выжидающий взгляд на молчавшего Писаря, считающего про себя взлетевшие кверху из костра кусочки золы, оторвавшиеся от деревянных поленьев. Досчитав до цифры ведомой только ему, он произнёс:

– Без ключа, каким бы крепким не был корабль, мы не сможем вернуться домой.

– Поэтому мы и вернулись с командой, – произнёс с готовностью Капитан Гром и указал на стоявших рядом капитанов, дружелюбно, но отрывисто улыбнувшихся любопытствующим домовым. Тут же, предвидя дальнейшие вопросы, Капитан Гром поведал о плане. Буквально сразу же, как он закончил, в дом распахнулась дверь.

Крепкие вихри нарастающего ветра пронеслись по помещению, со всей жадностью набросившись на горящее пламя, а дождь, косыми струями, намочил самых дальних от входа домовых. Влетевший следом Хмурь только с помощью двух взрослых товарищей, пришедших на помощь, справился с трепыхающейся дверью. Они плотно закрыли её. Воцарилась тишина, вытеснившая непогоду наружу.

– Буря нарастает! – оповестил домовых Хмурь, – ветер уже такой сильный, что под его натиском едва держится шатёр, каким мы укрыли небесный корабль! Но это не всё. Приближается большая вода, наши укрепления долго не удержат её.

– Откуда? – просто спросил Писарь. Казалось – его спокойствие никогда не изменяло ему.

– Река всё-таки вышла из берегов! Она уже размыла мост!

Домовые зашумели и выбежали наружу, чтобы увидеть бедствие своими глазами. Действительно, воды реки перестали справляться с бесконечным потоком воды с небес, многократно усилившимся с тех пор, как вернулся отряд. Бросив совещание, домовые – и взрослые, и дети – принялись спешно укреплять дамбы. Был уже вечер, когда река покинула берега. Но только на ночь домовые обезопасили свои дома от наступавшей воды, в то время как улицы между ними превратились в бурлящие водовороты, науськиваемые шквалистым ветром.

Капитан, помогавший укреплять и обкладывать дамбой шатёр с кораблём, не один раз произнёс, что никогда не видел такой бури. Будто все ведьминские силы сжались в кулак, размахнулись и обрушились на эту часть Зелёного края. Где, укрытая шатром, сияла надежда домовых на возвращение домой.

Спустя несколько часов обессилившие домовые вновь собрались у Писаря, под сухой крышей, наспех приготовили поздний ужин. Никто не проронил ни слова.

Капитан Гром, мрачно следящий через щель в закрытых ставнях за беснующейся погодой, не притронулся к еде. Тучка, видя это, подошёл к нему, вместе с друзьями.

– Вот, – протянул он, – возьмите, вам надо подкрепиться.

Погрузившейся в глубокие размышления Капитан встрепенулся.

– А, спасибо, еда не помешает.

Он взял тарелку и принялся есть, совершенно без аппетита. Мысли его заняты были совсем другим.

– С каждым часом ветер крепчает, – произнёс Ясень, вставший рядом.