Найденный мир

Харлоу очень захотелось напомнить, что майор, поддержав безумную идею Кэрдока, сам позаботился о том, чтобы лишить их единственного разумного выхода из ловушки. Но устраивать склоку на тему «кто виноват больше» сейчас было бы глупо.

– Кажется, – обратился Харлоу к Додсону, – я просил вас подготовить сводку по нашим запасам. Вы успели составить ее?

– Да, сэр, – лейтенант здоровой рукой вытащил из кармана мундира бумагу и протянул ее Харлоу, но тот отрицательно мотнул головой:

– Зачитайте сами. Если, – спохватился капитан-лейтенант, – вам не мешает рана.

– Ничуть, сэр! – Додсон развернул сложенный вдвое лист. – Итак… запасов продовольствия хватит на две недели при сохранении нынешних норм выдачи, – начал он. – Это уже с учетом, хм, выбывших и уменьшенных пайков для раненых. На более долгий срок можно растянуть при условии, что люди не будут заняты на тяжелых работах. Снарядов главного калибра в сегодняшнем бою израсходовано девятнадцать, из них восемь стальных бомб, остальные – шрапнель, все из носового погреба. Средний калибр истратил тридцать четыре шестидюймовых фугаса, считая уничтоженные при взрыве. На маневрирование было потрачено четыре тонны угля, правда, – добавил лейтенант, – заодно удалось пополнить запасы пресной воды, теперь у нас есть почти двадцать тонн.

– Можно вопрос? – поднял руку Маклауд и, дождавшись кивка Харлоу, спросил: – А почему мы должны расходовать уголь на опреснители? На берегу полная речка пресной воды!

– Доктор Макдоннел категорически не рекомендовал использовать для питья воду из местных источников, – ответил вместо капитан-лейтенанта Гарланд. – Мы пока не знаем, насколько эффективны здесь привычные меры обеззараживания. А по словам русского перебежчика, в их лагере уже появились больные чем-то похожим на дизентерию, но в очень тяжелой форме.

– То есть нам опасно пить здешнюю воду, добывать мясо чертовых ящеров и жрать местные ананасы, если мы их найдем, – желчно резюмировал Кармонди. – Превосходно. Насчет вредности вдыхания доисторического воздуха док ничего не говорил?

– Н-нет.

– И на том спасибо! – фыркнул майор. – По крайней мере, мы можем продолжать сидеть на броненосце и надеяться, что немцам и русским надоест воевать с ящерами раньше, чем у нас кончатся мука и галеты. Не самая хорошая стратегия, но, – опершись на кулаки, майор навис над столом, разом став похожим на недовольного бульдога, – как я понимаю, лучшего варианта у нас нет?

Последняя фраза майора прозвучала как вопрос, но, оставшись без ответа, этот вопрос понемногу стал утверждением. Веским и неумолимым, как падающий нож гильотины.

«Безнадежность, – подумал Харлоу, – вот наш главный враг. Не русские или немцы, и уж точно не безмозглые ящеры. Люди могут совершать чудеса и выбираться из самых безнадежных ситуаций, если четко указать им путь к спасению, пусть и со сколь угодно призрачными шансами. В противном случае приходит апатия, а вслед за ней – старуха с косой».

Сейчас капитан-лейтенант почти физически ощущал, как в кают-компании сгущается тяжелое облако, заставляя глаза офицеров тускнеть, а плечи – опускаться. Сидеть и ждать неизвестно чего – это совершенно не в традициях Королевского флота, всегда предпочитавшего активные действия пассивному ожиданию. «Увы, – с горечью подумал Харлоу, – здесь нет вражеского флота, который можно было бы найти и уничтожить…»

Хотя… капитан-лейтенант замер, словно пришедшая ему в голову мысль была дикой птицей, могущей упорхнуть прочь от неосторожного движения охотника.

– Лейтенант, – обратился он к сидевшему справа от него Томпсону, – скажите… тот выстрел из главного калибра, который вы успели сделать по русской канонерке… как вы считаете, насколько близко к борту лег снаряд?

По иронии судьбы, которую, впрочем, можно было бы объяснить рядом вполне объективных обстоятельств, в объединенном русско-немецком лагере как раз в эти минуты происходило аналогичное совещание. Аналогичным оно являлось еще и потому, что его участники также не видели в ближайшем будущем поводов для оптимизма.

– …итого: не считая тех, кто после оказания первой помощи вернулся в строй, на сегодняшний день в лагере имеется шестьдесят пять раненых и больных, – подытожил свой рапорт Билич, – из них большая часть – тяжелые. Мы с доктором Хеске, разумеется, делаем все возможное, но, – врач вздохнул, – возможностей у нас не так уж много.

Последнюю фразу Билич произнес довольно тихо, но сидевший рядом Обручев вполне отчетливо уловил выделенное доктором слово.

– Может быть, – подал голос Отто Шнивинд, – следует эвакуировать их на ваш корабль.

– А смысл? – горько усмехнулся Билич. – «Манджур» – не госпитальное судно. К тому же многие раненые могут попросту не вынести тягот подобного похода.

– Не говоря уж о том, – добавил Леттов-Форбек, – что у нас попросту не хватит здоровых людей организовать подобный… конвой.

– Да, согласен, – быстро сказал Колчак. Ему, несмотря на задетое пулей плечо, явно не сиделось на месте. – Вы закончили, доктор? Тогда я…