Найди меня, мама

Ладно только раздолбай Роман, не ценящий семейное, но Юлька, хранительница, мля, семейного очага! Чего еще не хватает! Ну, да я был женат на работе. Ну, вот последние месяцы расслабился. Сначала развод, потом Даша. И как итог: разгребаю, увязнув по самое не балуйся.

Снег, укрывший белым все вокруг, точно намекал, что можно и нужно начать с чистого листа, оставив прошлое прошлому. С чистого листа, снова все сначала начать с другой женщиной, в другом месте, другом доме… и по-другому. Теперь, только будучи уверенным в чувствах и чтобы никаких сомнений в выборе.

В этот момент захотелось обнять Дашу — мой островок покоя, чистоты.

Словно чувствуя мои мысли, вспыхнул свет, освещая крыльцо, тяжелые входные двери отворились, и на крыльцо проскользнула стройная женская фигурка. Она нерешительно замерла, глядя в мою сторону. Шубка, теплые сапожки, пушистая шапка и сумочка убедили, что Даша выбежала не ко мне. Она явно куда-то собралась и спешила смыться… от меня.

Сбежать решила? На кого гостей бросила? И куда собралась? К себе на квартиру или…?

Нет, таким мыслям лучше не давать ходу. Я уже налажал с Заварзиным. Больше такого не будет. Сбежать я ей не дам.

— Меня встречаешь, — я влетел на крыльцо, улыбаясь на всякий случай, — Добрый вечер, — наклонился ее поцеловать, но она отступила в сторону.

Ну, хоть не шарахается от меня, как от чумного, и то хорошо.

Быстрого прощения не ожидал, потому не расстроился и настроился на долгую осаду крепости. Эта женщина мне давалась так же трудно, как моя компания. Но и мысли не возникало отступить и бросить все.

 — Я… — замялась Даша, — мне нужно уехать… Это сромно и… важно.

Она прятала глаза, отворачивалась и пыталась улизнуть. Мне и нашей встрече не рада. Но так просто уйти ей не дам. Нужно зайти в дом. Топтаться на крыльце странно и небезопасно. Поселок хорошо охраняется, но всегда есть но. Лучше не искушать судьбу. И снег снова пошел.

— Я надолго не задержу. Нам нужно поговорить. Я должен все тебе объяснить. Только давай зайдем в дом, — я приоткрыл дверь за ее спиной.

Неожиданно она нажала спиной на ручку, не давая мне распахнуть двери.

— Нет. Хочешь сказать что-то — говори. Я в твой дом не вернусь… — она осеклась, понимая, что категоричность выглядит смешно.

Нас слишком многое связывает, чтобы делать такие заявления. Мы с ней связаны общей работой, нашими детьми и несмотря ни на что взаимными чувствами. Преступление ломать такое только потому, что я всего раз повел себя как последний му…, а ей простить сейчас трудно. Я же все осознал и исправлюсь. Уже исправился.

— Даш, посмотри на меня, — попросил, убирая руку с дверной ручки, — пожалуйста.

Она упрямо закусила губу, помедлила и подняла взгляд. В глазах обида, боль, разочарование. Под этим взглядом внутри родилась злость на себя за совершенно идиотскую ревность к Заварзину. Бывшая сегодня готова была взглядом убить, и хоть бы что. А Даша…

— Даш, прости, я повел себя… мерзко… Прости, — начал извиняться, не выдержал, стряхнул невесомые снежинки с ее воротника.

Она даже не заметила моего жеста, буравя взглядом.

— Ты поверил, что я способна продать ребенка? Ты думаешь, что я совсем…что ради денег я соглашусь на такое? — Даша замолчала, так и не договорив.

Она отвернулась, тиская в руках сумочку и кусая от обиды дрожащие губы. Еще чуть и она расплачется. Как мне хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе, собрать губами все слезинки со щек и защитить от всех. Вот только обижена она не на всех, а на меня. А я не знаю, что делать, как исправить. Я же никогда не был в такой ситуации, потому что никогда не любил по-настоящему. Не любишь, мозг работает как часы, и действуешь взвешенно и хладнокровно. Никаких ошибок и просчетов. Чувства мозги отключают.

— Я правду скажу. Я не думал, что ты ради денег…

— Тогда ради чего еще?! — прервала меня. — Я совсем отморозок, по-твоему?

— Ради своего бывшего, Заварзина, — слова признания давались мне с трудом.

Мерзкую фамилию законченного урода просто сплюнул с губ.

— Сашка… Почему Сашка? Зачем он мне? — приоткрыв от изумления рот, Даша не верила, что я сказал ей такое.

— А что я должен был подумать?! Сама посуди, пятнадцать лет ты никого к себе не подпускала, хранила себя… для кого? — я злился, но держал себя в руках.

— Для тебя… к примеру, — выдохнула едва слышно. — Для кого-то нормального, любящего и заботливого. Мне не пятнадцать, чтобы играть в Джокера и чокнутую Харли Квинн, — она потерла щеку, стирая мокрый след от слезы, — Разве я похожа на ненормальную авантюристку-преступницу, готовую пожертвовать всем и ради… кого? Этого… этого… — лицо перекосила гримаса отвращения, шумно выдохнув, она проговорила одними губами: - У меня слов нет…

Она откинулась на дверь, мягко стукнувшись затылком, бездумно глядя на кружащиеся в сете фонаря снежинки.