Найди меня, мама

— Спасибо. Вашими стараниями, — не могла не подпустить яду.

— Вас ведь Риттель привез, — он вопрошающе уставился на меня.

Роман не обратил внимания на мой тон. Он язвил и шутил, но заметно было, что беспокоился о чем-то. Очень беспокоился. Одновременно говорил и думал.

— Да, Лев Маркович был любезен, — кивнула я, снова отогревая озябшие кулачки дыханием, — Вы чего это! Пустите!

Роман перехватил обе мои ладони горячими пальцами и засунул себе в боковые карманы. Его пальцы нежно потирали мои, разминая окоченение. Если бы не мое крайнее удивление его бесцеремонностью, застонала бы он счастья. В его ладонях пальцы начали отогреваться. Я терпела и ждала продолжения, понимая, что просто так он бы меня не остановил. Роман резко высвободил руки, прихватил меня за плечи и передвинул, пряча под козырек входа, спасая от снегопада.

— Нам нужно поговорить. Лучше здесь, на улице. Дома ушей много, — пояснил свое странное поведение Шалый. — Я не задержу надолго. Замерзнуть окончательно не успеешь.

— Хорошо. Говорите, — я с тоской глянула на недосягаемую теперь ручку двери.

Планы согреться, помыться и съесть горячего летели крахом.

— О чем с вами говорил Риттель? — он сразу же приступил к допросу, — Может было что-то странное? Или он задавал какие-нибудь вопросы… нетипичные? Вспомните, Даша, это важно.

— Он предупредил меня о грозящей опасности и посоветовал держаться от компании и вас подальше, — припомнила слова адвоката.

— И все? — он недоверчиво сощурился.

Можно подумать, этого мало. Мне более чем достаточно.

— Намекнул, что похищение и сфабрикованное дело — это только начало. Дальше будет хуже.

— Понятно, — задумчиво проговорил Роман, делая какие-то свои выводы. — Он звонил кому-нибудь при вас? Может, ему звонили?

— Да, ему звонил Сергей Алексеевич… несколько раз, — припомнила я. — Я заснула на обратном пути. Могла не услышать.

— Зачем к вам утром приезжал мой Максим? — резко поменял тему разговора Роман, словно пытался сбить меня с толку.

«Мой Максим»- мысленно поправила его, чувствуя, как при мысли о моем мальчике потеплело в груди. Отпираться и темнить, больше не было смысла. Лучше сразу признаться, что я знаю маленькую тайну Шалых.

— Максим признался мне, рассказал правду, — снова бросила тоскливый взгляд на дверь и уставилась на заснеженный газон с фонтаном и елями перед домом.

За дверьми, сколько не прислушивалась, царила тишина. Ни Денис, ни мальчики не встречали меня. Ладно, мальчишки, но Денис…!

— В чем признался? — Шалый вздернул удивленно две брови, слегка подавшись ко мне.

 Полы куртки распахнулись, в нос ударил неприятный, резковатый аромат туалетной воды. Быстро выдернула руки из его карманов и отступила назад, пытаясь сохранить первоначальную дистанцию. Чувствовала себя, как на допросе. Вопрос — ответ. Но лучше сказать как есть, Роман не отстанет, пока не получит ответы на вопросы.

— Его мать перед смертью призналась, что он приемный и рассказала обо мне, уверяя, что я буду его искать и приду сама, — я перестала дышать, глядя на Шалого, боялась пропустить смену эмоций на лице.

Пару мгновений он осмысливал сказанное, хмыкнул и уставился на меня насмешливым взглядом. Смотрел долго, точно выжидал чего-то. По красивому лицу мужчины пробежала легкая тень.

— Ты ведь рада, что это он? Так? — легко перешел на «ты».

— Рада, — не стала отпираться, поняв, что он о моем сыне Максиме. — Очень рада… очень…

— Ну, еще бы… Умненький, послушный. Мечта всех мамочек вроде тебя, — Шалый продолжал насмешливо улыбаться, — Поверила пацану? Даша, Даша… — он снова покачал головой. У меня оборвалось сердце. Роман, единственный, кто знал о подмене, не подтвердил слова Максима. Я уже сама не знала, чему верить. По большому счету, мне уже было все равно, так я устала догадываться и вычислять, — Ладно, я обещал тебе признание, — Роман посмотрел на меня так, точно я признание у него выклянчила, доставая нытьем не один день. — Будет тебе признание… У моей Юли выявили онкологию. Она прошла успешный курс химии, но… В общем, все дело в Максимке. Он рос слабым и болезненным. Перенес операцию, только родился, — он тяжко выдохнул. — У обоих мальчишек начались проблемы еще в роддоме. У Вадьки легкие раскрылись не полностью, задыхался, но обошлось. У Максима проблемы сердцем. Моя Юля боялась, что болезнь заберет ее раньше времени, пожалела его, потому так ему сказала. Хотела, чтобы он меньше переживал. Берегла его сердце, — он уставился на запорошенный белым газон. — Она вообще всех берегла, даже сестру Беллу. Все ей прощала. Даже то, что нельзя. Потом уже призналась, что не сама упала с лестницы, а Белла помогла. Хорошо не высоко было, — он потер подбородок и прикрыл глаза, точно винил себя в мягкосердечии бывшей жены. — Уверен, в аварии, где Юлька погибла, не обошлось без Беллы. В тот день Юля с сестрой собирались покататься на лошадях. Мы с Сергеем не должны были ехать вообще, но загорелись идеей. В последний момент, Белла отказалась. Я помню ее странный взгляд на Сергея. Она еще что-то сказала ему, пытаясь задержать…