Найди меня, мой принц

Видимо, связного объяснения от него не дождёшься. Лучше действительно посмотреть, что за зверя он там увидел в наших запасах фуража. К стоянке мы возвращаемся вместе, под недоумевающими взглядами остальных подходим к фургону, Кор совсем уже сбивает меня с толку, когда, приложив палец к губам и жестом позвав за собой, ловко и бесшумно забирается внутрь. Я, конечно же, следую за ним, заинтригованная до не могу, краем глаза замечая, что Рэн поднимается с коряги, на которой сидел, и тоже идёт к нам. Внутри царит полумрак — задний брезент мы так и не поднимали, а в тени деревьев солнечного света сюда попадает маловато. Мужчина крадучись, пробирается к заднему борту, туда, где я вчера, с угрозой надорваться, свалила мешки с зерном и, заговорщически улыбаясь, показывает пальцем в угол. Подхожу, ближе, всматриваюсь и чувствую, как отвисает челюсть.

— Это кто?!! — вырывается у меня шокированное.

— Мышка, — тихо ржёт Кор.

— Скорее уж заяц, — с возмущением шиплю я, рассматривая миниатюрную фигурку девушки, скрутившейся в клубочек за мешками и преспокойно себе спящей. Откуда она взялась вообще?

— Что случилось? — слышу позади голос Рэна.

— Случилось то, что нам уже никакой караван не нужен, у нас свой есть, — ухахатывается его друг, заслужив угрожающий взгляд нашего деспота тиранистого. — Ты посмотри, Рома у нас мал, да удал. Ещё усы не растут, а женщин полная повозка.

— Я её первый раз вижу, — рычу, направляясь к зайцем пробравшейся к нам особе.

— Так в вашей Босварии это в порядке вещей, разве нет? Ты смотри, поласковей будь, — напутствует меня зубоскал.

— Уж как-нибудь разберусь, — огрызаюсь, а девушка, явно разбуженная нашими голосами, вздрагивает испуганно, замирает и осторожно поднимает голову. Девичья хариджи почти полностью закрывает лицо, зато глазищи, бледно-серые, почти невозможные в своей огромности и прозрачности не рассмотреть нереально. — Ты кто такая?

Она с минуту смотрит на нас непонимающе, сонная и сбитая с толку, её взгляд застывает на мне, в прозрачной глубине глаз появляется тень узнавания, а потом это чудо незнакомое бросается мне в ноги.

— Хали, простите, ничтожную. Я буду всё, что угодно делать, только не прогоняйте. Возьмите меня с собой.

— Куда? — ошарашенно интересуюсь, пытаясь отодрать от своих коленей обнимающие руки, под потешающимся взглядом Кора и нахмуренном Рэна.

— В Обитель Праматери, — шепчет девушка, заглядывая в мои глаза с мольбой.

У нашего зайца обнаружилось красивое имя Наиле. Когда её удалось оторвать от моих ног, с чем кстати смогла справиться только Гапка, тоже явившаяся посмотреть, что за мыши у нас водятся, девчонка далеко не сразу сумела объяснить нам, откуда она взялась в повозке. Поначалу вовсе тряслась, как осиновый лист, и шарахалась, каждый раз, когда рядом оказывался кто-то из мужчин. Ну кроме меня, конечно. Я для неё, видимо, была достаточно нестрашным хали, вот она и жалась почему-то ко мне, как банный лист. На Мэл косилась с ужасом и восхищением одновременно, что ту откровенно забавляло. В Гапке явно признала авторитет. И как-то так получилось, что весь наш короткий привал для меня прошёл за попытками выяснить у Мышки, как её обозвал в самом начале Кор, хоть что-то.

Удалось узнать, что она из тех бедных девушек, которых яншары вызволили вчера из рабства. Но стоило мне спросить, почему она убежала, бедняжка впадала в настоящую панику. Пришлось оставить её в покое и препоручить Гапке, готовой накормить ещё одну бедную деточку. А я занялась лошадьми. Убрала пустые торбы, проверила упряжь, подковы.

И только когда Рэн командует отправление, я вспоминаю, что сама не поела. Желудок тут же громко принимается урчать, но задерживать всю компанию из-за своей забывчивости мне гордость не позволяет. Решив, что попрошу Гапку сделать мне бутербродов и съем их по дороге, я крайне раздражённая и злая на весь мир пропускаю «своих женщин» в повозку и сама поднимаюсь на козлы.

Просить няню ни о чём не приходится. Она сама всё понимает по голодному урчанию моего живота. И сразу же начинает ворчать, что я себя не берегу, что мне есть надо, а не по кустам бегать. Эх. Права она, конечно. Мышка, затаившись в уголочке, слушает нашу перепалку, хлопая огромными глазищами. Ляля вовсю знакомится с новыми игрушками, игнорируя новую попутчицу. Мэл с Кором уже ускакали вперёд, а Рэн почему-то не спешит отправляться в дорогу, поглаживая могучую шею своего жеребца и поглядывая на нашу повозку и на меня конкретно, словно прислушивается к чему-то.

— Рома, давай, я попробую править, а ты позавтракаешь нормально, — трогает меня за плечо Гапка.

— А ты сделай мне бутерброд, который можно одной рукой держать, — улыбаюсь я, отвернувшись от мужчины. — Выедем на дорогу, я и поем.

— Ты не позавтракал? — сердито спрашивает незаметно приблизившийся Рэн.

— Нет, — отвечаю односложно и беру в руки вожжи.

— Он и не поужинал, хали Рэн. Последний раз ел вчера, как мы в Хазру приехали, — тут же сдаёт меня Гапка.

Я не смотрю на мужчину, но его пристальный взгляд ощущаю буквально кожей.