Найди меня, мой принц

— Ну какая из меня хоаль? Зови меня Ромой, как все, — хмыкаю я. — Тебя этот… зубоскал не обижал, пока вы ездили вместе?

— Нет, что вы! Он очень… добрый, — она смущённо улыбается и приседает рядом. Вопросительно смотрит на и тянет руку к сумке. — Можно?

— Конечно. Держи.

Переоделись мы довольно быстро, несмотря на то, что делать это пришлось в ограниченном пространстве повозки. Мне досталось платье насыщенного синего цвета, богато расшитый женский голубой каптан и белая карилья, украшенная золотым шитьём и жемчугом. Наиле, смущаясь и краснея, облачилась в похожий наряд, но в персиковых тонах. Лялю мы нарядили в лиловое, а Гапке досталось сдержанное платье с карильей, подходящие для пожилой няни. Такие вот по-босварийски нарядные мои спутницы и покинули друг за дружкой фургон, последние дни бывший нам убежищем.

Я задержалась дольше всех, рассматривая в привезённом Наиле зеркале свои подведённые ею же глаза и почти сошедшие синяки под ними. Они под слоем весьма приятной в использовании пудры и вовсе стали не заметны. Интересно, когда меня успели подлечить? Наверное вчера, когда я уснула на руках одного чрезвычайно заботливого мужчины. Теперь понятно, почему Ляля меня красивой называла.

— Всё в порядке, Рома? — доносится до меня голос Рэна, когда я уже прячу зеркало в сумку.

— Да, — поворачиваюсь к нему и натыкаюсь на пылающий весьма откровенным желанием взгляд.

— Тебе очень идёт этот наряд, — хрипло произносит он, шагая ко мне.

— С учётом того, что я полностью спрятала свою внешность, весьма сомнительный комплимент. Да и внешность мне досталась от другой девушки, — не сдерживаю я иронию.

— Я не знал ту девушку. Для меня это ты и только ты. Тем более, что, как и ты мою, твою внешность я не помнил. Лишь глаза. И они у тебя сейчас почти прежние. Для меня ты прекрасна во всех обликах, Рамина, — Тайрэн притягивает меня к себе, обнимая, склоняется и вкрадчиво произносит на ухо. — Я хотел тебя во снах и хочу сейчас. Знаешь в чём прелесть этой одежды? Я представляю, как вечером сниму её с тебя.

От этого признания и обещания в нём меня прошибает томительным жаром, который мгновенно превращается в сводящую мышцы пульсирующую жажду. Резко выдохнув, я непроизвольно хватаюсь за полы его жупархи. Он… правда собирается? А я… хочу? Нервно облизываю пересохшие губы. И вот как теперь об этом не думать? Он нарочно, да? Чтобы я до вечера вся извелась от волнения и предвкушения? У-у-у, коварный.

— Пойдём, Рома, нам пора ехать, — зовёт мужчина вполне ровным тоном. Но хрипотца в голосе и голод в синих глазах выдаёт, что мои эмоции не остались без ответа.

С повозки Тайрэн меня снимает, не преминув, прижать к себе покрепче, а потом и в карету таким же макаром подсаживает, аргументируя, что мне в узкой юбке неудобно. Я занимаю место рядом с Наиле и пожалуй рада, что карилья скрывает моё пылающее лицо. Мужчины споро переносят все наши вещи из повозки в багажное отделение кареты. За кучера, кажется, собирается быть Мэл, умудрившаяся, пока мы переодевались, изменить внешность так, чтобы её теперь вполне можно принять за парня. И наблюдая за ней, я понимаю, что мне до неё по уровню маскировки, пожалуй, о-о-очень далеко. Как она настолько черты лица изменила? И фигуру? Магией? А движения! Если бы я не знала, что это — молодая и очень красивая женщина, точно бы приняла за худощавого юношу в форменной жупархе и чёрной куфие.

Тайрэн с Кором распрягают лошадей из повозки и отпускают — с собой мы их взять не можем, но, думаю, коняшки не пропадут. Больших хищников тут вроде не водится, подножного корма более чем достаточно.

А потом мужчины вскакивают на своих жеребцов, Мэл взбирается на козлы, и мы отправляемся в Рахаш.

В город въезжаем ещё засветло, как и планировал Рэн. Наиле шёпотом мне объясняет, что карету они вывозили через другие ворота, чтобы её точно на этих не узнали. Город ведь большой. Трюк, кажется, срабатывает. По крайнем мере, никаких подозрений наша компания не вызывает. И проверять сидящих в карете жен буквально излучающих высокомерие и важность хали, стражники даже не пытаются. А я, наблюдая через ажурное окошко за суровым и властным Тайрэном, понимаю, что он и не играет-то в общем. Кто же этот мужчина, способный одним взглядом заставить окружающих внимать, выполняя его волю, или же беспрекословно уступать дорогу? В кого я умудрилась влипнуть?

От ворот наша карета направляется сразу к гостинице. Естественно, фешенебельной и дорогой с виду. Останавливаемся у парадного входа, к нам тут же спешат слуги, чтобы принять поводья лошадей. Рэн, спешившись, направляется к дверце кареты и, распахнув её, протягивает мне руку. Я молча принимаю его помощь и замираю рядом, пока он забирает у Гапки притихшую Лялю, а потом помогает спуститься самой няне.

— Пойдём, Рамина, — зовёт меня, отвлекая от созерцания довольно роскошного фасада. Держа одной рукой Лялю, второй ловит мою ладонь и увлекает ко входу. Мне остаётся только семенить рядом.