Найди меня, мой принц

— Рами? — тёмная бровь вопросительно изгибается, когда я даже спустя пару секунд не могу выдавить из себя ни звука. — Малыш, не пугай меня. Скажи что-нибудь.

— Это предложение, или приказ? — вырывается у меня истеричный смешок.

— А ты как хочешь? — улыбается мой идеальный тиран. — Можешь считать предложением. От которого нельзя отказаться. Рами, я чувствую, что ты сомневаешься и чего-то боишься. И даже в чём-то могу понять. Но и то, что мои чувства к тебе взаимны, тоже чувствую. Просто доверься мне ещё раз. Скажи «да».

— Да, — с головой в омут бросаюсь я, и мой голос сейчас на мой совсем не похож. И я не верю до конца, что это происходит на самом деле. Что Тай реальный, что он любит, что он действительно будет мне мужем.

Мужчина в ответ улыбается торжествующе и впивается в мой рот, сминая губы своими. С грубоватой нежностью вторгается языком, поглаживая, лаская, изучая. Я хватаюсь за его запястья с тихим всхлипом. Не для того, чтобы оттолкнуть. Чтобы удержаться наплаву. Не утонуть, не раствориться в шторме эмоций и чувств. Хотя с каждым всё секундой меньше понимаю, зачем мне это надо. Тонуть в нём не страшно.

— Спасибо, любимая, — шепчет он, отрываясь от моих губ.

Отпускает моё лицо и тянется к карману своих штанов. А спустя миг достаёт оттуда два браслета. Простые золотые ободки, испещрённые какими-то символами и узорами, но я, даже не прикасаясь к ним, чувствую сколько силы заключено в этих вещицах. Не человеческой. А той, которую я ощущала в темноте, когда принимала самое важное в моей жизни решение, разговаривая с Богиней этого мира.

— Что это? — с некоторым опасением интересуюсь у мужчины.

— Брачные браслеты. Мои. Для тебя.

— Звучит угрожающе, — нервно хмыкаю я.

Он лукаво улыбается… и внезапно кивает головой.

— Рами, в моей семье браки нерасторжимы. Став моей женой, ты станешь моей навсегда, — и велит мягко: — Дай левую руку.

Навсегда и нерасторжимо? Готова ли я? А прощу ли себе, если не решусь? Мозг ещё истерит в сомнениях, а внутреннее чутьё говорит, что именно так правильно и нужно. Что мы действительно друг для друга. А притираться можно и будучи мужем и женой. Главное, наконец вместе. И я протягиваю ему руку.

— Будь сердцем и светом для меня, — торжественно произносит он, до странного легко надевая мне довольно узкий с виду браслет. Потом проделывает то же самое с другой рукой и вручает мне ещё одну пару браслетов. — А я буду твоей силой.

Чувствуя себя так, словно шагаю в пропасть, надеясь на призрачные крылья, я послушно повторяю его действия. А когда на мужских запястьях тоже смыкаются золотые ободки, меня прошибает странным ощущением свершившегося и неизбежного, словно всё стало на свои предначертанные давно места. И всепоглощающее чувство единения с одним конкретным мужчиной накрывает с головой, вышибая все остальные мысли, оставляя лишь неистовое желание принадлежать ему целиком и полностью. Тело наливается томительным жаром и мышцы сводит от возбуждения. Судорожно выдохнув, я встречаюсь взглядом с его потемневшими до чёрных омутов глазами. А там неистовый голод и столько торжества и предвкушения, что у меня дыхание спирает. Но понять происходящее мне просто не дают возможности.

— Моя, — с тихим рыком выдыхает Тайрэн, подхватывая на руки и в пару шагов преодолевая расстояние до кровати.

Глава 20

Нет больше сомнений. Только страсть. Почти животная потребность в нём. В том, что только он может мне дать. Падая спиной на матрас, я сама притягиваю его к себе, зарываясь пальцами в волосы, впиваясь в бугрящиеся мышцы плеч, выгибаясь ему навстречу, чтобы быть ближе. И целую с почти безумным исступлением. Облизываю чувственные губы, кусаю квадратный слегка колючий подбородок, ласкаю ртом напряжённую шею. М-м-мой! Мужские руки хватают подол моего платья, и тянут вверх. Я вскидываю бедра, извиваюсь, помогая ему избавиться от мешающей тряпки, одновременно с этим пытаясь расстегнуть пуговицы на ширинке его штанов. Зачем он вообще их надел? Мог бы и в полотенце жениться. А ещё лучше вовсе без ничего.

— Сними, — рычу, когда моё платье, чудом оставшееся целым улетает в сторону, а он по-прежнему одет.

— Рами… — хрипит Тай, прихватывая губами мой сосок, и сминая пятернёй вторую грудь. — Не спеши… я сорвусь… могу сделать больно.

— Плевать! А-а-а, — вскрикиваю, когда его ладонь накрывает мой лобок, а пальцы почти грубо раздвигают мокрые губки и принимаются выписывать круги вокруг пульсирующего клитора.