Найди меня под облаками

— Эх, мне бы такого деверя, — крякнул Марат. — Я рыбу обожаю. Жаль, у меня мужа нет.

— Чего-чего?

— Деверь — брат мужа, — расхохотался он.

— Да? А я думал, жены.

— Это шурин.

— Все равно забуду, — отмахнулся Гулькевич.

— Выходит, с памятью не только у брата вашей супруги проблемы.

— Будешь язвить, воблы не получишь.

Марат повесил воображаемый замок на свой рот и углубился в изучение сводок преступлений по Москве. Майор подошел к его столу с чашкой остывшего чая. У него были серьезные проблемы с ЖКТ, поэтому горячие и ледяные напитки были ему противопоказаны. Он даже пиво пил комнатной температуры, закрывая глаза на то, что и его ему врачи запретили, как и любой другой алкоголь.

— Еще один уголек, — сказал он, ткнув в экран.

Марат тоже обратил на него внимание. А если конкретнее, на новость об обнаруженнии на окраине Москвы трупа со следами насильственной смерти. По первичному заключению эксперта, человека сначала ударили по голове, потом облили бензином и подожгли. Личность его устанавливается.

— Хорошо, не в нашем округе, — заметил он.

— И все равно хорошего мало. Коллеги наши, если не затупят, часть своей работы на нас скинут. О журналистах я молчу! Как пронюхают, так и этого уголька причислят к жертвам маньяка-пиромана.

На столе майора зазвонил телефон. Он подошел, снял трубку. А Каримов тем временем переключился на изучение следующего файла. То был список всех работников фирмы Львовского. И настоящих, и тех, кто был уволен в этом году. Текучка оказалась большой. Но охранники, что интересно, как были набраны, так до сих пор и трудились.

— Дай ему трубку, — рявкнул Гулькевич так, что Марат вздрогнул. Орал начальник не на него, а на того, с кем говорил по телефону. — Вы что хотели, повторите? Майор Гулькевич у аппарата. Нужен старший лейтенант Каримов? — Марат вопросительно кивнул. Кто, мол, его хочет? — Паспорт при вас? Оставьте дежурному, чтоб записал данные, и поднимайтесь на второй этаж. Кабинет сто шесть.

Он положил трубку и сообщил:

— Тебя желает видеть некто Хволынский. По делу угольков.

— Батюшка? Надо же.

— О, я как раз на него посмотреть хотел. Очень он всех впечатлил.

— Да, невероятно колоритный мужик.

Через пару минут этот колоритный мужик ввалился в кабинет. Волосы дыбом, глаза горят, одежда в беспорядке, руки ходуном, особенно правая. Она постоянно выбрасывается вперед, и выглядит это так, будто Хволынский указывает направление. Если бы он вздумал замереть, стал бы похожим на памятник Владимиру Ильичу Ленину.

— Здравствуйте, товарищи, — в его же стиле поприветствовал полицейских он. — Я к вам с заявлением! — Да вы присаживайтесь. — Гулькевич указал на табурет, стоящий возле его стола.

Но Батюшка ринулся к Марату. Его он уже знал, и пусть немного, но доверял ему.

— Старлей, она ни в чем не виновата! — выпалил он и затряс головой. — Это все я!

Гулькевич смотрел на визитера с интересом и легкой опаской. Ему было любопытно, какую информацию тот выдаст, но и боязно. Вид у Хволынского такой, как у человека, мгновенно впадающего в буйство. А у них в кабинете только в августе ремонт сделали!

— Кто ни в чем не виноват? — переспросил Каримов. — И что натворили вы?

— Машенька ни при чем! Она только ставила подписи на бумагах, что я подсовывал.

— А, вы про отчетность? — Мужик закивал. Патлы взметнулись и опали, как водоросли, подхваченные волной. — Зачем же вы супруге своей гражданской такие подлянки устраивали?

— Грешен, — тяжко выдохнул он и понурился. — Опять поддался искушению. Но я как лучше хотел… Для всех лучше, не для себя!

— Ты мне зубы не заговаривай, — нахмурился Марат. — Четко, по существу рассказывай, с кем махинации проворачивал?

— Я всего лишь пешка в большой игре…

— Вот зараза, ни слова в простоте! — Это уже майор возмутился. — Подельников сдавай, Батюшка.

— С помощниками господина Львовского контакты имел. Но главный злодей — он сам! Думаете, просто так бомжей на свою территорию пустил? По доброте душевной?

— Так как раз никто не думает. Тем более после твоих слов с подделкой счетов. Бабки отмывал через вас?

— Да там гроши, — фыркнул Леонид. — Ему на семечки. Думаю, он и не знал об этих махинациях, помощнички себе копеечку зарабатывали, а заодно меня по рукам связывали. И я, дурак, велся.

— Тебе тоже перепадало, так?

— Ясное дело.

— И на что тебе бабки? Ты ж божий человек.

— Мне ничего не нужно. Я для Машеньки. Отблагодарить хотел за доброту. Копил. Заначка и сейчас есть, так что я все могу вернуть государству… Или кому надо?

— Финансовыми преступлениями мы не занимаемся. У нас два убийства. И один из покойников — помощник Львовского. Тот, с кем ты начинал, так?

— Дружинин, да. Но я знать не знал, что он того… — И очень артистично изобразил покойника, высунув язык и закатив глаза. — Он за границу собирался уезжать на ПМЖ, и я решил, он так и сделал. Потом второй помощник появился, Голдберг…

— Постой-ка, — оборвал его Марат. — Ты труп Дружинина видел, но не опознал. Почему?

— Он же обожженный. Хрен поймешь, кто перед тобой.

— По часам, остаткам одежды?