Найди меня под облаками

— Струхнул я, — честно признался Батюшка. — Решил помалкивать обо всем. От дел отойти хотел, но Голдберг вцепился в меня как клещ…

— Каких дел, мы так и не поняли?

— Я помогал вербовать курьеров среди бомжей и алкашей. Они меня уважали, доверяли мне, считали своим. Без меня у Львовского ничего не получалось. Маргиналы народ недоверчивый, ненадежный, непредсказуемый, неблагодарный.

— С этим все ясно, — не дал ему пуститься в пространные объяснения Каримов. Батюшке дай волю, не заткнется. — Через тебя Львовский находил подход к бездомным. Ты контролировал их, а тебя его помощники. Если сравнивать вашу организацию не с финансовой пирамидой, а с армией, например, то Львовский был главнокомандующим, Дружинин с Голдбергом маршалами, ты полковым офицером…

— Нет, друг мой, генералом, — не позволил принижать себя Леонид. — У меня были помощники из числа особо приближенных. Те, кого ты назвал бы офицерами, и уже они командовали рядовыми.

— И чем же эти рядовые занимались?

— Как и сказал, доставляли посылки.

— С чем? Запрещенными веществами?

— Не обязательно. Львовский организовал альтернативную службу доставки. Лучше сказать, теневую. Простому обывателю суши нужны, лекарства из аптеки, роботы-пылесосы, и их им привозит на дом Яндекс или DHL. А если тебе потребовалось оружие? Контрабанда? Препараты, которые легально не достанешь? Документы секретные? Да простое сообщение, которое нельзя отправить СМС? Сейчас все боятся прослушек, информационных краж. Простое письмо будет идти долго, а курьер его за час-другой доставит.

— Сам говорил, маргиналы народ ненадежный, — припомнил Гулькевич. — Как же им можно доверять ценные посылки? Я бы на месте Львовского не переоценивал твое влияние на бомжей да алкашей.

— Спорить не буду, мой авторитет помогал мало. Эта шатия-братия язык грубой силы лучше понимает.

— Поэтому у Львовского такой штат охранников, — догадался Марат. — Это ж полноценный ЧОП, но работающий на одного человека. — Он еще подумал. — А если курьера по пути машина собьет, кто-то из своих с разборками полезет или менты загребут? А при нем, скажем, пушка?

— По двое выдвигались они. Один с товаром, второй сопровождает. При форс-мажоре пакет скидывается и подбирается напарником. Менты же обычно не лезут к бездомным и опустившимся алкашам, им мараться не охота, тем более каждый из маргиналов может по щелчку обделаться, обрыгаться, почесаться так, чтоб вши забегали. Припадки отлично изображают. Они артисты, которые ко всему отлично знают город. Если облавы на таких, как они, передвигаются по подворотням и канализациям. Забиваются в мусорки, в багажники старых драндулетов. Альтернативная доставка — изобретение века.

— Я бы поспорил. Косяков много. И два главных: это убийства маршала и рядового.

— Пока эта служба в зачатке, поэтому еще все плохо отлажено. Что же касается трупов… Я не понимаю, откуда они взялись. Как Львовский допустил такое? Он же башковитый мужик.

— Есть варианты ответов?

— Один: Голдберг кокнул Дружинина, чтобы занять его место, но не успел избавиться от трупа. Саблезубый под раздачу попал. А Львовский был не в курсе этого всего. Когда высоко сидишь, глядишь далеко, а что под носом не видишь.

Чем больше Леонид говорил, тем отчетливее Каримов понимал, что перед ним никакой не чудик. Хитрый, расчетливый, неглупый мужик (пусть и не без тараканов), все понимающий в этой жизни. Роль Батюшки выбрана им удачно, тем более что основана на личном опыте. Он многого добился бы на поприще священника, да зеленый змий сгубил карьеру. Он, а не принципы. Не было их у Батюшки, иначе не занимался бы тем, чему посвятил последний год.

— Ты, Леонид, так много знаешь о теневом бизнесе Львовского откуда? — спросил Марат. — Уж не понизил ли ты себя в звании? Может, ты тоже маршал?

— Не-не-не, — замахал руками он. — Я не штабной. И почти обо всех деталях недавно узнал. Причем от своих. Первые месяцы я просто набирал курьеров. Помогал маргиналам заработать.

— Им и себе.

— А вот и нет! Мне ничего не было нужно, кроме возможности собирать народ на Пятаке. Знал, что, если я не организую всех, нас погонят. И все хорошо тогда было. Курьеры что-то перевозили, им за это денежка капала, а я был рад тому, что приношу пользу.

— И что же случилось, почему ты перестал быть альтруистом?

— Узнал, в каком прибыльном деле участие принимаю. Причем один ничего с этого не имею. И поставил Дружинину условие: плати, или я устраняюсь. Он не отказался, но потребовал доступа к нашей бухгалтерии. Сказал, это безопасно и выгодно, причем всем. И нам какие-то льготы, и фирме Львовского. Дружинин был очень убедительным, мог кому хочешь без мыла залезть в одно место. Его даже курьеры любили. Он не брезговал общением с ними. Голдберг не такой. Сноб противный.

— Ты разговаривал с ним о случившемся?

— Хотел, но эта падла от меня скрывается. Трубку не берет, если видит (а я вылавливал его у офиса), через другой вход в здание заходит, да еще и под охраной. Пришлось через курьера записку передать. К нему он вышел, потому что остались еще заказы. Но новых не будет.

— Вам в них отказали?