Наикратчайшая история Англии

Тем временем новая версия партии Юга утверждала, что представляет глубинную Англию. Ее образы были по-прежнему рассчитаны на тех, кто предпочитает пальто фирмы Barbour, виды холмов Котсуолдс и тому подобное.

«Сохранение индивидуальности англичанина жизненно необходимо для сохранения нашей нации… Для меня Англия – это сельская местность, а сельская местность – это Англия… Англия звучит как постукивание молота по наковальне в сельской кузне, крики коростеля росистым утром, скрежет серпа, которым водят по точильному камню…»

Стэнли Болдуин, лидер Консервативной партии, 1924 г.

Сказка о двух экономиках

Как бы то ни было, государством управляла Южная Англия, так что именно экономика Юга страны оставалась в приоритете. Во время войны произошел отказ от золотого стандарта (идеи о том, что каждая валюта имеет эквивалент – фиксированное количество реальных слитков золота), что позволило Банку Англии печатать столько фунтов стерлингов, сколько мог бы вынести народ. Однако народ предпочитал верить Америке, где доллар до сих пор был привязан к золоту. Сити не собирался проигрывать борьбу, так что в 1925 г. был вновь введен золотой стандарт, а курс фунта к доллару зафиксирован на уровне 1914 г. (тогда за фунт давали почти пять долларов), как будто в реальности ничего не изменилось. Более реалистичным курсом было бы около трех с половиной долларов за фунт. Откат Сити в прошлое стал страшным ударом для промышленной Британии.

«Возвращение к золотому стандарту в то время подняло экспортные цены до немыслимого уровня. Наступил крах инвестиций и диверсификации, а торговые связи, позволявшие координировать северное производство, вконец ослабели».

«Разделение Севера и Юга» (UK North South Divide), Кембридж, 2015 г.

На Севере резко увеличилась безработица. Теперь экономика Южной Англии и экономика Северной Англии оказались в прямой конфронтации: что было хорошо для одной, было плохо для другой.

Победитель только один

В ходе Всеобщей стачки 1926 г. миллионы членов профсоюза поддержали шахтеров, тщетно пытавшихся сохранить свои заработки. На Юге забастовка быстро сошла на нет, но в шахтерских регионах она тянулась несколько тяжелых месяцев, прежде чем наконец была подавлена.

До Первой мировой войны английская индустрия была завязана на угольных шахтах как на источнике энергии. Затем наступила полная электрификация (в 1925 г. была учреждена Центральная энергетическая компания), появились телефонные линии, так что заводы и фабрики стало можно строить где угодно. Руководители предпочитали открывать новые производства – или, по крайней мере, новые штаб-квартиры – подальше от мрачных индустриальных северных районов и поближе к Сити – общественному, финансовому и международному центру страны.

Слева: Гувер-билдинг, Перивейл, Лондон, 1932 г. Архитекторы – фирма Wallis, Gilbert and Partners, открыто в мае 1933 г. (© Ethan Doyle White / 2018 Creative Commons). Справа: Unilever House, Блэкфрайарс, Лондон. Архитекторы – Джеймс Ломакс Симпсон, Джон Джеймс Бернет, Томас С. Тэйт, открыто в 1933 г. Компания Lever Bros. была одним из крупнейших промышленных концернов в Мерсисайде, однако в 1929 г. ее штаб-квартира переехала в Лондон (© Arild Vagen / 2014 Creative Commons)

Великая депрессия (1929–1935), в ходе которой американский фондовый рынок обрушился и ликвидировал для всего мира доступ к основному источнику заемного капитала, окончательно прикончила Север.

«Мало что поможет преодолеть предубеждение промышленников против обедневших, чуждых им по духу депрессивных регионов… Даже самого предприимчивого бизнесмена они отталкивают».

Министерская комиссия по депрессивным регионам, 1930–1931 гг.

Интермеццо: в игру вступают герои