Наиль. Ты не уйдешь

Это и весь мой план. Она воспитанная девушка. Знаю не честно, но я просто… черт… иначе она меня просто убьет. Поэтому звоню Рании и говорю о том, что у нас будет помолвка в доме и она обязана к часу дня подготовить все. Там уже и родители смогут принять мое решение и приехать, пока я закончу войну с Ульяной.

Дума о ее реакции и уверен в том, что она вновь попытается меня ударить, накричит и будет выглядеть такой же кошкой, как и всегда.

Прилетел домой и к десяти уже оказался в доме моих родителей.

Отца нашел на террасе со стаканом чая в руке, рядом и мама сидела.

– Ас-саля́му алейкума (мир вам (обоим) – араб.).

– Аа-алейкум ас-салям, сын.

Мама сразу ушла за стаканом для меня, но перед этим поцеловала в лоб и обняла.

– Долго ехал. Надеюсь, все хорошо?

– Да, сразу выполнил несколько задач и поспешил домой.

Он внимательно посмотрел на меня и отвернулся хмыкнув.

– Надеюсь, крыша твоего дома еще стоит на месте?

– Устоит в любой ураган.

Улыбнулся тому, что Ульяна будет страшней любого урагана.

Благодарю маму за чай и угощения и ловлю на себе две пары заинтересованных глаз.

Выдыхаю и начинаю сразу и четко по делу.

– Я украл девушку, – отец, всегда серьезный прежде, чем отпить чай улыбнулся, а мама просто отвернулась. – И сегодня я хочу помолвку устроить.

– Если ты действуешь так скоро, значит она не из нашей страны?

– Нет. Она из России, – после моих последних слов отец начинает смеяться, впрочем, как и мама.

Ничего не понимаю.

– Твой дед был прав. Слышала Самира?

Мама кивает, но в разговор не вмешивается.

– В чем?

– Приду на помолвку и расскажу.

– Наиль, где твоя невеста?

– В моем доме.

– Ла. Наиль, – грозно восклицает отец, но я был готов. – Значит это правда?

– Да. Я несу ответственность за все произошедшее.

– Наиль, две недели?

– Больше, – отвечаю и тут же добавляю. – Я знаю все и понимаю. Я был у ее родителей, они не возражают.

– Как ты мог оставить невесту в своём доме? Или она не была чиста?

– Нет. Она только моя женщина.

– Я не требовал от тебя соблюдения многих правил, но тут… Наиль.

– Я виноват. Но, отец…

– Кто она? Откуда ты ее знаешь?

– Она училась с Фатимой.

– Так, уже лучше. Наиль, я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина, которая будет твоим миром, который ты будешь находить в ней.

– Это я… Я хочу стать ее достойным. Она мой дом.

– Я рад, что ты нашел ее. Во сколько будет церемония?

Не успеваю ответить ему, как входит служанка и зовет маму. А через минуту она входит и говорит, что в моем доме начинается сбор родственников.

– Что? Мама ты уверена?

– Да, Наиль. Позвонили спросить, когда же приедет Саид и жених с невестой.

– Ступай сын, и приведи в порядок свой дом. Кстати, Фатима уже вернулась. Можешь заехать к ним и поздравить еще раз, мы уже с утра были в их с Зауром новом доме.

Изнутри поднималась волна гнева. Позвонил Ахмеду, и он подтвердил присутствие примерно трех семей дальних родственников, что жили не так далеко.

Рания!!!

Сегодня мне написал друг и предоставил отчет.

Мерзкая змея. Я попросил ее не трогать, потому что сам хочу оторвать ее руки, отравившие еду, а для этого она должна остаться в доме до моего приезда. Уверен, что в этом саботаже виновна она. Вот только, если она вновь сделает что-то Ульяне, я руками уже не обойдусь.

Я виноват, ведь дал ей волю, фактически мое соглашение.

Приезжаю на место и войдя в дом, слышу музыку из малой гостиной. Обычно эта комната служит мне переговорной, или же просто для встречи с друзьями и родственниками мужчинами.

Ступаю аккуратно, потому что любая ошибка может дорого стоить. Открываю двери и остаюсь прикованным к полу ровно на секунду, потому что в углу комнаты, за прозрачными занавесками стоит Ульяна. В чертовом наряде для танцев, смотря на меня не менее шокировано, сверкая голубыми глазами, полными слез.

«Нет. Больше никаких слез. Убью того, кто выставил ее на обозрение сюда.»

Девушки танцовщицы привлекли внимание мужчин, кажется, что они и не заметили ее, потому что я выколю глаза любому, кто успел увидеть хотя бы кусочек, ее обнаженного тела.

В голове помимо хаоса и гнева, смешанного с ревностью, билась одна мысль – защитить ее.

Ступаю вперед и она тут же пропадает с моих глаз. Чья-то рука затащила девушку назад. Прибавляю шаг, плевав на приветствия позади меня и в последний миг вижу, что Рания обзывая Ульяну, заталкивает в маленькую комнату, где я иногда отдыхаю днем в тишине.

Влетаю и отталкиваю чертовку. Я бы и сейчас наказал ее, но гораздо больше, мне хотелось спасти мою женщину, снять с нее все эти тряпки и обнять.

Долго просить прощения и надеяться, что она простит.

Но глупо было надеяться на это.

Стоило ей обмякнуть в моих руках, как я ощутил нечто, что забирает кислород в тот момент, когда больно ей. Когда она плачет, и ты знаешь, что она не ищет утешения в твоих руках, она плачет, потому что она пытается выпутаться из этих, казалось бы, спасительных объятий.

Это поганое чувство, мерзкое и я не знаю, как мне от этого избавиться.

Но я буду бороться за ее прощение.