Найти и обезглавить!

– Тот, кому после битвы при Агнадарре ваш покойный король Даррбок вручил в награду золотую цепь, снятую с собственной шеи! Тот, чье имя выбито в Этнинаре на триумфальной колонне, установленной в честь взятия Колимара. Тот, кого в Промонтории называют Кошмаром Фенуи, хотя этим своим прозвищем я никогда не гордился.

– Пивной Бочонок?! – В голос Хродмарра появилась неуверенность. – Кригариец?

– К твоим услугам! – ответствовал монах. – Вернее, я окажу тебе лишь одну услугу – пощажу твоих братьев и дам нам обоим шанс прекратить резню. Вирам-из-Канжира использует вас в роли палки, которой тычут в яму с дерьмом, чтобы определить, глубока ли она. Он ищет меня, но в последний раз мы виделись очень давно, и он хочет убедиться, что я – это я. А как быстрее всего понять это? Правильно – заставить меня перебить кучу народа. Вот для чего вы нужны Чернее Ночи. Только затем чтобы остаться в этих краях гниющими трупами и ни для чего больше!.. Ну так что скажешь, Хродмарр? Мы пришли к соглашению или как?

– Возможно… Но у меня будет к тебе встречное предложение, идет?

– Я слушаю.

– Вирам-из-Канжира заплатил нам половину награды, обещанной за твою голову. Выплати нам вторую половину и мы с тобой договоримся.

– Что-то я плохо тебя понимаю, Хродмарр! – Ван Бьер нахмурился. Такой поворот его слегка обескуражил. – А как же пять твоих братьев, которым я пообещал даровать пощаду? Неужели золото для тебя ценнее их жизней?

– Братья уже получили свою долю и знали, на что шли. В том, что они так глупо попались – их вина, а не наша. И если ты их убьешь – ну что ж, они умрут с мыслью о том, что скоро мы за них отомстим. А, отомстив, устроим по ним роскошные поминки! С реками эля и пляшущими на столах, голыми шлюхами!

– Вот как?! – хохотнул Баррелий. – Жаль, эти пятеро так орут, что тебя не слышат, и не могут поблагодарить тебя за братскую поддержку.

– Кем бы ты ни был и что бы ни говорил, но мы пришли сюда за наградой, – продолжал вожак, пропустив слова ван Бьера мимо ушей. – Очень достойной наградой, смею заметить. А раз ты взялся с нами торговаться, значит, деваться тебе некуда, и скоро ты окажешься у нас в руках. Никакой ты на самом деле не кригариец. Настоящий кригариец не стал бы унижаться и выторговывать для себя мир, а вышел бы с нами на бой! И либо перебил нас всех, либо принял достойную смерть от наших мечей! Вот так должен поступать воин! А ты… Ты – обычный трус, которого загнали в угол, и который чует свой конец! Так что можешь взять свое предложение и подтереться им, потому что такова его истинная цена и ни цаном больше!

– Ты сделал неправильный выбор, Хродмарр! – ответил на это ван Бьер. – Хотя я знал, что такой жадный до денег мерзавец, как ты, не прислушается к голосу разума. Это прискорбно. Потому что я уже слышу, как каркает воронье, которое скоро будет пировать на ваших трупах.

– «Каркает воронье»! Ха! – передразнил монаха браннер. – Да ты прямо поэт, мать твою! И почему ты так уверен, что воронье будет клевать наши трупы, а не твое безголовое тело?

– Ты меня не понял, – возразил Баррелий. – Когда я сказал про воронье, это была вовсе не поэзия. Я имел в виду ворон, что галдят над обводным каналом, слышишь? А раз они раскаркались, значит, их кто-то вспугнул. Кто бы это мог быть, дай-ка угадаю! Уж не твои ли оставшиеся братья решили подкрасться сюда по каналу, пока ты мне зубы заговариваешь? Если так, прими мои соболезнования, Хродмарр, потому что живыми ты их больше не увидишь.

Оборвав на этом беседу, ван Бьер выскочил из дома и помчался к обводному каналу. Туда, где сейчас действительно кружили и галдели на всю округу стаи ворон.

Обводной канал был прорыт по берегу рядом с мельницей. Он предназначался для того, чтобы во время паводка пускать по нему талые воды в обход плотины, и глубина его была невелика. Если браннеры и впрямь решили незаметно подобраться по нему к мельнице, им это не составит труда. Вот почему, готовясь к приему гостей, Баррелий уделил каналу самое пристальное внимание.

Для начала он опустил заслонки плотины. И снова открыл их после того, как поднявшаяся вода потекла из пруда по этой траншее, заполнив ее доверху. Когда водосброс заработал и уровень воды опять упал, она ушла из канала, но не вся. Ее осталось там примерно по щиколотку. И высыхать ей предстояло не один день, что кригарийца вполне устроило.

Впрочем, на этом он не успокоился.

Притащив туда останки дохлой коровы, он сбросил их в канал и устроил там пир для всех вороних стай в округе. И вот сегодня эти стаи, дружно взмыв в небо и загалдев, дали понять монаху, что их кто-то вспугнул. Даже если это была всего лишь бродячая собака, ван Бьер не мог проигнорировать тревожный сигнал. И тут же отправился выяснять, в чем там дело.

Птицы всполошились не напрасно.