Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°

— Тогда поехали дальше, — усмехнулся мой спутник.

18

— Ну как съездил? — встретил меня Георгий Семенович. Встретил радушно. — Загорел на юге! Рассказывай...

Доложить было о чем. Майор, как всегда, внимательно слушал, иногда делал какие-то пометки в толстой тетради, служившей у него записной книжкой. Там накопилось столько заметок, что хватило бы на целую книгу о будничных чекистских делах.

— Какой вывод? — спросил майор после того, как я закончил свой долгий доклад.

Основательно над выводами я еще не подумал и мне не хотелось их формулировать с ходу, но майор ждал.

— Существует какая-то связь между Амурским и разоблаченным немецким агентом Гельзингом-Кемпке-Пери. Эта связь пока что не совсем ясная, хотя, судя по материалам дела, если, конечно, верить показаниям, агент завладел документами Амурского, носившего до войны фамилию Першин. Что-то в этом есть.

Я поймал себя на мысли, что мои выводы грешат оговорками и предположениями.

— Логично. Надо с Амурским на этот счет потолковать. Может, он гастролировал по Сибири по документам Пери. Артист...

— Не исключено, что Амурский и Пери как-то были связаны с разыскиваемым, но следов этой связи я не нашел.

— Надо все обстоятельно записать в отчете по командировке и подумать, что нам предстоит делать дальше, — сказал Георгий Семенович. — Может, кого-нибудь подключить тебе в помощь?

Я сразу же попросил Сергея. Майор сказал, что подумает. Потом он вкратце поведал мне о событиях, происшедших в отделе и управлении за время моего отсутствия. По его наблюдениям, начальник отдела подполковник Кухарский переживает и в последнее время держится строго официально из-за того, что Дед нередко приглашает к себе напрямую начальников отделений. Занятый мыслями по делу, я не вникал в характер взаимоотношений между начальниками и не придал этому значения. Мало ли в работе встречается каких-то непредвиденных обстоятельств, сложностей, вызванных даже не столько делом, сколько характером человека. Идеально гладких отношений не бывает. Я считал, что деловые споры неизбежны и полезны. Они помогают найти истину, очищают отношения от всяких наслоений, а главное — в них вырисовывается характер работника, его качества.

Всеми этими мыслями я поделился с Георгием Семеновичем и, кажется, немного успокоил его, но не меньше и удивил. Не слышал он от меня таких суждений.

— Придется тебе доложить самому начальнику управления, — почему-то решил Георгий Семенович. — Данные интересны, но они очень усложняют дело. Надо уяснить самим, прежде чем идти на доклад, действительно ли существует связь между тем, что пишут Амурский и Пери.

Я попросил майора, чтобы он доложил сам. Слишком уж суровым и ворчливым казался мне генерал, да и откровенно побаивался его генеральского вида. С докладом у него я еще ни разу не был, и меня охватила какая-то робость.

— Хорошо, пиши подробную докладную, а потом вместе доложим, — видя мою нерешительность, согласился майор. — Но сначала зайдем к Кухарскому. Опередим события.

Через три дня мы поднимались к начальнику отдела на второй этаж по отполированным за многие годы чугунным ступенькам, едва не задевая головами массивных монастырских сводов, нависших над старинной лестницей. В папке у меня лежала объемистая докладная записка, которую я составил по своим заметкам. Заканчивалась она собственноручными показаниями Пери, которые я выписал из его следственного дела:

«...С материалами следственного дела № 169 познакомился. Прошу учесть, что с моей стороны могли быть допущены отдельные неточности, так как трудно вспомнить отдельные даты и все факты по своей шпионской деятельности в 1915—1917 годах, а также мною могут быть допущены отдельные неточности в вопросах дат приезда в Новороссийск для встреч со мной представителей германской разведки из посольства в Москве».

Содержание докладной и эта выписка, не оставлявшая никакого сомнения в шпионаже Пери-Кемпке, вселяли в меня уверенность, что есть непосредственная связь между разоблаченным перед войной германским шпионом и разыскиваемым по заявлению Амурского. С этими мыслями я и оказался в кабинете у Кухарского.