Найти истину...

По мере того, как я напряженно работал, собирая для Джуди доказательства, мне казалось, что Этель становилась более снисходительной ко всему происходящему. Иногда я даже слышал, как, разговаривая, они с Хейди смеялись. Хотя мы и договорились не пытаться оказывать друг на друга никакого влияния в смысле мнений, как-то раз утром, одеваясь, я высказал Этель свое недовольство по поводу ее легкомысленного поведения.

– Вот вы с Хейди занимаетесь анекдотами, а почему бы вам и меня не включить в свою компанию?

– Какими анекдотами?

– Не знаю, какие анекдоты вы там рассказываете. Уж больно много вы с Хейди смеетесь, может и мне расскажите какой-нибудь хороший анекдот?

Этель окинула меня непонимающим взглядом.

– А что, мы тебе разве мешаем?

– Да нет. Просто хотелось посмеяться с вами за компанию!

– Знаешь... – Этель нахмурилась, закрывая комод. – Ну вот, например, о Джудиных детях...

– Каких еще детях? Ведь она даже не замужем!

– О будущих детях. Ты же, надеюсь, не думаешь, что раз она верит в Христа, то станет монашкой!

– Надеюсь, что нет.

– Ну так я говорила Хейди, что Джудины дети вместо того, чтобы петь «Хад Гадья»[27] на Пейсах будут петь «Иисус хочет, чтобы я был солнечным лучом».[28]

– Мне не смешно.

– Вот это мне в тебе и не нравится, Стэн. Ведь из-за того, что Джуди верит в Христа, конец мира не наступит. Вначале я тоже расстроилась не меньше тебя. Да и сейчас мне не нравится все это, но чем больше я читаю о Христе, тем больше мне Он нравится.

– Дело не в этом! – взвился я. – Дело не трудное – любить того, кто помогает людям и хорошо относится к детям. Все дело в том, что именно Христос говорит о Себе.

– Например?

– Например, Я и Отец одно.

– Иисус говорит, что Он Бог.

– Вот именно!

Этель стала наводить на трюмо порядок.

– Во всем, что делает Иисус, нет никакой раздвоенности, – весело заметила она.

– Именно это меня больше всего и волнует. Принять его как хорошего человека, блестящего учителя, даже пророка нетрудно, но то, что Он заявляет о Себе, выводит меня из равновесия. Либо же надо Его принимать полностью, либо...

– Либо что?

– Либо просто признать, что Он шарлатан.

– Вот в чем собака зарыта! Или все правда, или все неправда, так что ли по-твоему?

Этель тут же переменила тему.

– Стэн, ну сколько ты будешь травить себе душу этим? Ведь нельзя же совсем забрасывать работу!

– Обещаю тебе, что до голода дело не дойдет. Просто мне во что бы то ни стало нужно все выяснить самому, сколько бы ни ушло на это времени. Джуди внесла смятение во все, во что мы верили. Хочу доказать, что она не права.

– А что если права? Что тогда?

Молчание. Для меня это и было окончательным вопросом, и отвечать на него мне не хотелось.

– Мне не кажется, что настолько все категорично: или – или, – сказал я как можно мягче. – Ведь помнишь, как несколько лет тому назад мы договорились, что когда наши девочки подрастут, мы им дадим право выбора во всем!

– Конечно, помню! Но мне и в голову не приходило, что дойдет до такого.

– Мне тоже. По правде говоря, Этель, я думаю, что мне было бы легче, если бы Джуди заявила, что вообще не верит в Бога, чем то, что она поверила в Христа. Ведь можно оставаться евреем и не веря в Бога!

– Но, Стэн, почему нельзя верить в Христа и оставаться при этом евреем?

– Потому что одно исключает другое!

С этими словами я встал и пошел к себе в кабинет. Все же этот вопрос не давал мне покоя, и я знал, что мой ответ на него был неправильным. Ведь первые верующие были все евреи или же прозелиты.[29] Что же произошло? Как же так случилось, что началось с евреев, а закончилось совсем не по-еврейски? Что же произошло с первыми евреями-верующими?

Тут я принялся за чтение Книги Деяний Апостолов, и к моему удивлению, нашел ответы на свои вопросы, которые, казалось, так и сыпались на меня с каждой прочитанной страницей. Когда евреи, последователи Христа, стали верующими, они продолжали жить по-старому. Со всеми традициями. Вера в Иисуса Христа не уничтожила в них еврейства.

Но, понятно, возникали проблемы, когда вопрос касался их отношения к неевреям. Петру в особенности претила мысль о том, что евреи будут смешиваться с неевреями. То, о чем я прочитал в десятой главе Деяний, просто выбило у меня почву из-под ног.

Петр, находясь в Хоппе, молился на крыше одного дома, где он обычно останавливался. Около полудня он проголодался и, очевидно, собирался сойти вниз пообедать, когда вдруг впал в транс:

... и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю. В нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные.