Найти во всем этом смысл (СИ)

И все равно меня постоянно терзают сомнения. Где-то внутри, на задворках разума, пищит тоненький голос, твердящий мне, что я что-то упускаю. Что есть что-то еще, о чем я должен знать. Что-то, что я должен вспомнить. Но в голове у меня все еще туман, и расползающиеся мысли очень трудно собрать воедино. К тому же меня постоянно мучает страх. Страх, что он в самом деле умер. И то, что иногда, ночами, мне кажется, будто я слышу его голос, вовсе не помогает. Однажды мне почудилось даже, что я видел его в коридоре через дверное окошко. Но потом я окончательно проснулся – и там никого не было. Тут, разумеется, моя паранойя взыграла с новой силой. Может, он призрак, который явился с того света, чтобы дразнить и мучить меня? Потому что, будь он живым, он не стал бы прятаться, вошел бы в палату и заговорил со мной. И это ведь так в стиле Брайана – бесить меня даже в обличье призрака.

Мне нужно выбраться отсюда. В первый раз, пытаясь встать, я едва не падаю на задницу, потому что правая нога неожиданно отказывается слушаться. Я успеваю лишь вывернуться так, чтобы приземлиться на кровать, а не на пол. Сказать, что я напуган, - это ничего не сказать. Врач говорит, это нормально, и нужно просто продолжать тренироваться. То же и с рукой. Но он до сих пор так и не ответил, временные ли это неполадки или моя новая реальность.

На следующий день я впервые встречаюсь с физиотерапевтом. Его зовут Филиппо, и своими темными кудрями он напоминает моего первого парня. Только он чуть повыше, и фигура у него – умереть можно. Еще у него приятная улыбка, и когда он смотрит на меня, по глазам видно, что я ему нравлюсь. Правда, сейчас все это меня не интересует, - даже то, как он опускает руку мне на колено, показывая, как разрабатывать ногу. После его ухода я продолжаю делать упражнения, пока меня не начинает колотить от изнеможения. Зато к концу дня мне даже удается простоять целых тридцать секунд и не упасть.

Филиппо приходит каждый день. Он милый парень, и в процессе тренировок мы весело болтаем. Он всегда подбадривает меня, когда я устаю. И утешает, если что-то не получается. И уговаривает дать себе отдых, если я слишком усердствую. Еще мы часто смеемся вместе. Он рассказывает о своей жизни, о семье. Оказывается, в свободное время он занимается скульптурой. Как интересно! Продолжая болтать, он поднимает мою ногу, сгибает ее и прижимает к моей груди, приговаривая соблазнительным голосом:

- У меня очень ловкие руки.

Да уж, я точно ему нравлюсь. Но, даже не ощути я в недавнем прошлом на собственной шкуре, сколько неприятностей могут сулить несвоевременно возникшие отношения, я все равно бы им не заинтересовался. Потому что все мои силы сосредоточены на том, чтобы поскорее выбраться отсюда и найти Брайана.

За неделю до рождества, меня переводят в реабилитационное отделение той же больницы. Мама хотела, чтобы я перевелся в другое место, но я сказал, что хочу остаться здесь и продолжить работать с Филиппо. Конечно, это только полуправда. Я не говорю это вслух, да и сам себе не признаюсь, но все думаю – вдруг Брайан все же захочет меня навестить и не сможет найти. Угу, я жалок, сам знаю.

Я уже передвигаюсь без посторонней помощи, правда, неуверенно. Поначалу я несколько раз падал и больно ударялся, и хотя это случилось от силы дюжину раз, теперь я не могу избавиться от страха. По палате и коридору я хожу спокойно, но от идеи выйти на улицу меня бросает в холодный пот. Я не боли боюсь, а стыда – представляю себе, как рухну на землю у всех на глазах. И меня буквально корежит от мысли, что Брайан увидит меня таким. Да он тогда больше и не взглянет на меня.

На рождество я хочу поехать домой. Мама всеми силами за, пока не выясняет, что домой для меня означает в лофт, а не в ее квартиру. Но в итоге все равно выходит, как она хочет. Врач разрешает мне отлучиться на два дня – но только под присмотром. Да и к тому же я пока не могу выходить на улицу без сопровождения. Нога уже в порядке, но мозг мой ей все еще не доверяет. Наверное, это психосоматическая проблема, но от того не легче. Я часто застываю на полдороге и не могу двинуться дальше. Так что – да, определенно, мамина квартира.

Вернувшись в реабилитационное отделение, я даю себе слово, что больше не покину его до тех пор, пока полностью не вылечусь и не смогу вернуться в лофт. И встречать новый год у мамы я не буду.

Я остаюсь в больнице, и вечером ко мне заходит Филиппо. В канун нового года в корпусе почти никого, потому что все, кто более-менее прилично себя чувствует, разъехались по домам. Мы сидим в общей комнате и смотрим на фейерверк из окна. Отсюда открывается прекрасный вид на город. И вдруг, воспользовавшись тем, что я отвлекся, Филиппо меня целует. Наверно, этого следовало ожидать. Но, когда он пытается углубить поцелуй, я отстраняюсь.

- Все еще ждешь, что Брайан объявится? – спрашивает он.

- Нет, жду, когда выберусь отсюда, отловлю его и оторву ему яйца.

Он грустно улыбается.

- Вот ведь счастливчик!

Обычно после такого дружбе конец, но нам удается вернуть все на круги своя.