Найти во всем этом смысл (СИ)

Я спускаюсь в Художественный Отдел, чтобы обсудить с ребятами новости и сообщить, что я увольняюсь. Никого это не удивляет. Синтия тут же демонстративно садится писать заявление об уходе. Пол и Фиона тоже рассматривают такую возможность, да и все остальные, кажется, склоняются к тому же. Все мы много лет проработали в «Райдерс», где царила легкая и приятная атмосфера. И привыкнуть к жесткой конкуренции в «Вангарде» было непросто. Я от души рад, что мне не придется сюда возвращаться. И расстраивает только то, что неизвестно, когда мы все теперь снова встретимся. Так что, когда Фиона предлагает поужинать сегодня вечером вместе, все охотно соглашаются.

Дафни встречает меня на ресепшн, отвозит домой, и остаток дня мы проводим вместе. Вечером она доставляет меня в ресторан, где запланирована встреча, и даже провожает до столика. Впервые после аварии я оказываюсь один в публичном месте. Нервничаю я довольно сильно, но паники нет и следа. Правда, большую часть вечера все проводят за столом, а я ведь только ходить боюсь. И все равно к концу ужина я начинаю уже жалеть, что пообещал Дафни добраться домой на такси. Никто из присутствующих о моих проблемах не знает, и будь я проклят, если им расскажу. Я очень хочу снова быть нормальным.

Два с половиной часа спустя в бар, куда мы переместились после ужина, входит Брайан. Он останавливается в дверях и смотрит на меня, ожидая моей реакции. Я удивленно улыбаюсь, испытывая страшное облегчение, и тогда он приближается к нам.

Конечно, его тут же все узнают, а Синтия даже бросается обниматься. Все мы слегка пьяны.

- Что ты здесь делаешь? – спрашивает Синтия.

- Пришел забрать Джастина.

Повисает молчание. Все глазеют то на меня, то на него. И лицо мое заливается краской. Вот этого я всегда и пытался избегать – выставления моей личной жизни на суд общественности.

А потом я смотрю на него. Вот он стоит рядом со мной, в джинсах и однотонной футболке, такой красивый, такой юный и мужественный. И я понимаю, что не стану больше скрывать, кто я есть. Мне нечего стыдиться. Да меня просто распирает от гордости за него и от счастья, что он со мной. И я радостно ему улыбаюсь.

- Я знала, я знала, что вы друг другу понравились, - первой приходит в восторг Синтия. – Как здорово!

Полагаю, она догадывалась даже, что между нами что-то есть. По крайней мере, со времен поездки в Чикаго.

И все остальные к ней присоединяются. Голосят, что они тоже все знали, и зовут Брайана выпить с нами. Но он лишь вежливо улыбается.

- У нас с Джастином другие планы.

- Да уж я думаю, - фыркает Синтия.

Она, кажется, все же перебрала. Я снова краснею.

Попрощавшись со всеми и расплатившись, я беру Брайана за руку и иду с ним к выходу, спиной чувствуя, как все на нас смотрят.

А мне плевать, я не стану прятаться. Никогда больше!

***

Я недавно понял, что сильнее всего расхуячить твою жизнь могут всякие мелочи. Ты не замечаешь их, принимаешь, как должное, и только когда они вдруг исчезают, понимаешь, как они были важны. Вот сон, например. Долгий здоровый сон – без кошмаров. Целых 14 часов сна! Взглянув на часы в субботу утром, я сначала думаю, что они показывают 8 часов вечера. С недавнего времени трехчасовой сон для меня предел мечтаний. Но за окном светло, а это значит, что наступило утро. Как же давно я не чувствовал себя таким отдохнувшим!

Джастин распластан подо мной, и я почему-то так ему благодарен. Будто бы это из-за него я так хорошо выспался. А, может, так оно и есть. Видимо, когда он рядом, кошмары испаряются. Конечно, от этого я только более жалок, но сегодня мне наплевать.

Последнее, что я помню со вчерашнего вечера, это как мы трахаемся. Видимо, сразу после этого меня и срубило. А сам же еще прикалывался над его выносливостью! Он теперь вечно будет мне это припоминать.

А потом я вспоминаю, что у него не все гладко. Раньше я не стал бы задавать вопросов, зная, что он не хочет об этом говорить. У меня и собственных проблем хватает, к чему еще и чужие на себя наваливать?

Но это ведь не только его проблемы, так? Они и меня касаются. Я это с ним сотворил, и я должен это исправить. А если у меня не получится… ладно, не будем об этом думать. Он рассказывает, что там стряслось с его рукой и ногой. Как я понимаю, трудности с ногой, в основном, от головы. Если она за шесть недель ни разу его не подвела, то, значит, скорее всего, с ней уже все нормально. Но он страшно параноит. Раз так, с этого и начнем.

Он замирает на пороге и сопротивляется, когда я пытаюсь вытолкнуть его на тротуар. И мне приходится стиснуть зубы. Если б не я, он был бы сейчас здоров и счастлив! Но я так по нему проехался, что он теперь даже на улицу выходить боится. Поначалу мне кажется, что он сейчас просто оттолкнет меня и спрячется в доме. Но мы все же выходим на улицу. Он весь белый, как простыня, и так мне в руку вцепился, что аж больно. Еще и второй рукой хватается за локоть. Хорошо, что в супермаркете он разжимает пальцы и берется за тележку. Завтра, наверно, синяки будут.