Наизнанку

Чередуя едва ощутимые поцелуи с резкими укусами, двигался все ниже, заставляя ее извиваться. Из глаз бежали слезы, а вскрики от боли сменяли стоны, такие глубокие, затягивающие в самую глубь омута, куда я собственноручно входил…

Отстранился, чтобы скинуть оставшуюся одежду. Янка тут же вскрикнула и судорожно стала сжимать мою руку. Она выгибала спину, от глубоких вдохов пресс напрягался, очерчивая каждый мускул. Каждая клетка тела вспыхнула огнем, ощущение бушующего жара расплавляло мой мозг. Мог только думать о том, что хочу быть в ней. Сейчас. Немедленно. Скинув брюки, схватил ее за бедра и притянул к себе. Длинные волосы, хранящие ее волшебный запах, упали на мои плечи.

— Я всегда буду с тобой… Оставлю семью и приму тебя таким, какой ты есть… — Янка обвила меня ногами, прижимаясь так крепко, как только могла. Пальцы короткими пробежками ласкали шею, она откинулась назад, демонстрируя всю себя. — Всего тебя… Навсегда….

Не мог больше сдерживать себя… Хватит …

Глава 28

Олег

Яркие лучи как-то резко предприняли попытку ослепить. Дернул рукой, пытаясь прикрыть глаза, но рука не слушалась, будучи прижатой чем-то теплым. Вдохнул глубоко носом, заполняя легкие легким, ненавязчивым ароматом. Приоткрыл глаза и уткнулся в светлый затылок. Янка лежала на моей левой руке, подложив ладонь под щеку. Пальцами ощущал жар размеренного дыхания. Правой рукой придвинул хрупкое тельце к себе, впитывая все тепло. Громкий вздох разнес утреннюю тишину комнаты в клочья.

Стоило только коснуться ее обнаженного тела, ощутить податливость, с которой она прижалась, не мог больше контролировать себя. Пальцы сами стали выписывать круги по ребрам, соскальзывая к груди, будто случайно. Указательным пальцем кружил по окружности, забираясь к вершине соска. Ее дыхание стало учащаться, а сердце заколотилось, заставляя тело биться мелкой дрожью. Грудь вздымалась, замирая на мгновение на вдохе. На выдохе опускал руку к животу, прижимая к себе все крепче, чтобы дать почувствовать всю силу желания.

— Я не выспалась. — Ее шепот, наполненный таким глубоким хрипом, вырвался будто нечаянно, случайно. Тихое хихиканье не могло не вызвать улыбку.

— Детка, ты же еще молода. Тебе должно хватать пары часов, чтобы восстановить силы. — Прижался губами к ее плечу, вырисовывая круги языком по коже.

— А ты-то не молод…

Как только я добрался до бедер, ее дыхание стало прерываться, а голос и вовсе пропал. Розовые губки то открывались в безмолвии, то плотно сжимались, образуя абсолютно прямую линию.

— Я за тебя переживаю. Вдруг сердечко не выдержит? Годиков-то немало!

— Не переживай за мои годики, — двигаясь как можно медленней, скользил по округлому бедру, то спускаясь к его внутренней стороне, то вновь поднимая руку к острой коленке. Кролик все ощутимей прижималась своей крохотной попкой, сжимая обеими руками мою руку. Острые коготки впивались в кожу каждый раз, когда мои пальцы соскальзывали к бедру. — Не забивай свою хорошенькую головку ненужными проблемами…

— А есть проблемы нужные? — крохотные кулачки сжались до белизны костяшек. Яна отпустила мою руку и обрушила всю волну своего напряжения на подушку. Выдернула ее и прижала к груди, смяв своими ладошками. Она крутила головой, разбрасывая длинные локоны по светлой простыне. Одеяло съехало, открыв всю красоту тела. Тонкие руки прижимали подушку к груди, то ли пытаясь прикрыться, то ли как оружие для сдерживания возбуждения, бьющего через край. Пробежался пальцами по длинной шее, накрутив выбившийся локон на палец. Чуть потянул, заставив повернуть лицо.

— Есть, Кролик… Ты моя проблема. Прямо до основания черепа проблема, до костного мозга. И нужная, очень нужная! — не хотел, да и не мог больше сдерживаться. Пробежался по ребрам, положив руку на упругую попку. Подушечками пальцев ощутил бугорок длинного, чуть изогнутого шрама, рубец которого был светлее, чем тон кожи. Рваная линия пересекала всю ягодицу, разделяя надвое. Как «до» и «после» …

Руки понимали, что они делают, а мозг растекся от приятного осознания обладания всем: каждым вздохом, взглядом, стоном. Спустил левую руку, сжав грудь в ладони. Тяжелое дыхание на выдохе превращалось в подобие глухого рыка. Все это принадлежало только мне, привыкшему не обладать тем, чем никогда не захочется делиться. А ею я никогда не буду готов делиться. Никогда… Впервые за долгие годы. Впервые.

— Мне нравится быть твоей проблемой, — Янка резко перевернулась на спину, обвив руками меня за шею. Тонкие пальцы зарылись в волосы, чуть впиваясь ногтями в кожу. — Когда у человека есть проблема, он постоянно думает о ней. Каждую минуту, секунду! А я хочу всегда находиться на первой странице твоих дел. Хочу, чтобы около моего имени стоял, как минимум, миллион восклицательных знаков. Хочу поселиться в твоей голове. Надолго! Нет, навсегда!