Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Полгода спустя кто-то указал мне на фрагмент из телеинтервью Боба Гелдофа: Боб ссылался на эту мою фразу – что, мол, ради крупного благотворительного мероприятия Pink Floyd способны – может быть – воссоединиться. Увы, не могу приписать результат себе, но, очевидно, в голове у Боба, который подступался к аналогу «Live Aid» через двадцать лет после оригинала, засело некое зерно.

Я был настолько не в курсе, что, когда в июне 2005 года моя жена Нетти сказала, что мне звонит Боб, я понятия не имел, по какому вдруг поводу. Со времен Пинка в «The Wall» мы иногда встречались в светской обстановке, а изредка и на заседаниях благотворительного комитета фонда «Раундхаус», но на регулярной основе не общались.

Боб уже трудился над «Live 8», но в мое сознание сигналы об этом пока не проникли. А теперь Боб мне об этом сообщил и прибавил, что говорил с Дэвидом про выступление Pink Floyd. Дэвид ответил «нет». Как всегда, отказ только вдохновил Боба на подвиги, и Боб пообещал, что подъедет к Дэвиду домой и они как следует все обсудят. Он уже почти добрался до Ист-Кройдона, когда Дэвид позвонил ему и еще раз сказал: «Не трудись». Боб все равно не отступил. Но даже прямая и личная просьба от человека, который славится таким талантом убеждения, не поколебала Дэвида.

Я понимал, что Дэвид не просто так не желает объединения Pink Floyd на «Live 8». Группа была в нерабочем состоянии, а Дэвид в последние годы работал над сольными проектами. Он знал: едва мы сыграем, все (включая фирмы грамзаписи, прессу и наших фанов) потребуют от нас какого-то нового продукта и объявления о гастролях. С точки зрения Дэвида, момент был чертовски скверный – поэтому в свете последующих событий Дэвид, я думаю, принес самую большую жертву.

Боб спросил, не помогу ли я уговорить Дэвида. Я сказал «нет» – я считал, что мой голос ничего не изменит и, более того, может оказать совершенно противоположный эффект. Как я заметил позднее, можно завести коня в воду, но нельзя заставить его пить, а Дэвида нельзя было даже подвести к воде. Но вот если подвести Уотерса (сиречь воду) к Дэвиду, может, что и получится…

Мне казалось, я должен что-то предпринять – хотя бы рассказать Роджеру. Но я не хотел, чтобы Роджер подумал, будто я использую нашу недавно восстановленную дружбу, чтобы просить об одолжениях, и я вполне сознавал, что он двадцать лет вкалывал, строя успешную сольную карьеру. Питер Гэбриел как-то раз сказал, что, вернувшись в Genesis после стольких лет работы в одиночку, он бы многое потерял: как будто играешь в «змеи и лестницы» и съезжаешь в самый низ по длиннющему удаву.

Надо было действовать осторожно. Я написал Роджеру по электронной почте и очень робко упомянул – мол, Боб хочет, чтобы мы помогли ему спасти планету. Если Роджер не ответит – ну и ладно. По крайней мере, свой, пусть и довольно жалкий выстрел я все-таки сделал.

Роджер ответил тотчас – спросил, чего именно хочет от нас Боб. «Если честно, я толком не понял», – написал я, прибегнув к той самой смеси двуличия и дипломатии, что отметила наш первый разговор в политехе на Риджент-стрит сорок с лишним лет назад. Тогда Роджер позвонил Бобу. В трубке урчал и грохотал домашний быт Боба, но Роджер все-таки сумел уяснить, что Боб хочет нашего воссоединения. Тут хозяйство Гелдофов взяло верх, и Боб пообещал перезвонить.

Идея снова сыграть вместе на политически близком мероприятии мигом вдохновила Роджера. К тому же Боб не собирал деньги – Боб хотел поднять глобальный вопрос, касающийся всех, донести внятное послание о необходимости бороться с бедностью до лидеров государств, которые через несколько дней после концерта приедут на саммит «Большой восьмерки» в отель «Глениглс».

Боб перезвонил Роджеру спустя две с половиной недели. Роджер спросил, когда планируется концерт «Live 8», и внезапно узнал, что до концерта осталось меньше месяца и раздумывать некогда. Роджер сказал, что сам возьмет быка за рога и позвонит Дэвиду. «Привет, – сказал он, дозвонившись, – по-моему, мы должны сыграть». Дэвид по-прежнему колебался: ему казалось, и гитарная техника, и вокал у него заржавели – аргумент, который Роджер опроверг тотчас. Дэвид попросил времени на размышления. Размышлял он двадцать четыре часа – и весьма успешно.

Вот так и вышло, что в одну июньскую пятницу за каких-то три недели до концерта Дэвид позвонил Бобу, Роджеру и мне и сказал: «Давайте сделаем». Всем было ясно, что, поскольку центральная идея «Live 8» – обратить взгляд общественности на проблему, воссоединение Pink Floyd привлечет к концерту дополнительное внимание. Впрочем, Роджер твердо заявил, что при любом раскладе не готов выступать на разогреве у Spice Girls или какой-нибудь трибьют-группы АВВА. Несмотря на это, Боб теперь почитал Роджера за великого дипломата – вот уж точно, новая страница в истории.