Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Слева направо: Джун Чайлд, Рик, Сид и Питер Дженнер у дверей Студии 3 на Эбби-роуд. Джун, силовой генератор Blackhill Enterprises, в январе 1970 года вышла замуж за Марка Болана, тоже артиста Blackhill.

Поскольку Норман также работал с The Beatles, было вполне логично, что рано или поздно мы получим аудиенцию у их величеств. Помимо всего прочего, мы делили между собой беспрецедентный объем студийных ресурсов, и вся студия фактически стала местом проживания обеих групп. Когда мы поняли, что хотим работать там дольше, мы обновили нашу сделку с EMI, урезав свой процент с восьми до пяти в обмен на неограниченное студийное время.

В конце концов нас проводили в Студию 2, где знаменитая четверка как раз записывала песню «Lovely Rita». Музыка звучала чудесно и невероятно профессионально, но, как и неудачные концерты, это нас скорее раззадорило, нежели обломало. Трудно объяснить, как именно мы сумели сохранить такую уверенность в себе, особенно учитывая нашу неопытность и недостаток технического мастерства. Поболтать с The Beatles нам практически не удалось. Мы тихо-скромно сидели в глубине студии, пока они работали над микшированием, а спустя пристойное (и неловкое) время нас выпроводили восвояси. Всякий раз, когда The Beatles приходили в студию, в воздухе витало такое чувство, будто происходит что-то важное, а свита окружала их экзотическим микроклиматом.

«Piper» вышел в августе 1967 года. На Питера Дженнера сильное впечатление произвел вклад Нормана Смита: «Норман был просто великолепен. Он сумел сделать фантастическую, очень коммерческую пластинку, сжимая до трех минут то, что выдавали „Пинк Флойд“, но не разрушая при этом ни их причудливой музыкальности, ни эксцентричности сочинений Сида». Однако Питер до сих пор не в курсе, как альбом продавался. «Меня интересовали только синглы, и я понятия не имею, как продавался альбом, – вот какой я был наивный». Впрочем, ко времени выхода альбома андерграундное движение, которое так помогло нашему росту, уже пошатывалось под натиском коммерции.

Флаер, дословно повторявший пародийную рекламу, которую мы опубликовали в журнале «Мелоди мейкер». Нашей иронии промоутеры явно не уловили.

Деловое сообщество уловило новый задвиг на психоделии, и теперь все поп-шоу, танцы и концерты сопровождались обещаниями балдежа и кайфа. Чего стоила хотя бы альтернативная орфография. К середине апреля Питер, Эндрю и мы решили прогнать пародийную рекламу «Балдежа-шмалдежа», чтобы высмеять коммерсантов, и все равно промоутеры, которые только-только решили урвать свой кусок или просто оказались слишком тупыми, не поняли шутки, и их реклама повторяла за нами: «Заходи, забашляй, отвали» – вариация на тему лозунга ЛСД-гуру Тимоти Лири «Приходи, настройся, улети». Первоначальная концепция – каждый получает свой кайф – уже нивелировалась до товара, который можно продавать.

Зачинщикам андерграунда тоже доставалось. Истеблишмент играл мускулами – газету «Интернэшнл таймс» привлекли к суду по обвинению в непристойности. Хоппи арестовали за хранение марихуаны и на полгода отправили в тюрьму Уормвуд-Скрабз. Суровость наказания вызвала шумные протесты. Аудитория клуба «UFO» изменилась: хотя Джо Бойд – по-прежнему талантливый промоутер – для привлечения публики задействовал The Move и Pink Floyd два июньских уик-энда подряд, теперь эта самая публика приходила смотреть, а не участвовать.

Затем вдруг случился казус: таблоиды ухватились за мнимую опасность контркультуры и охотно подлили масла в огонь. Еще в начале года в News of the World прогремела заметка о грязных делишках в «UFO» (в результате которой клуб столкнулся с существенными трудностями). В частности, там упоминались опасные ниспровергатели, группа Pink Floyd. Внезапно возникли секс, наркотики и рок-н-ролл. Что всего обиднее, лично мне всех этих волшебных переживаний не досталось. По сути же статья не сумела вскрыть ничего важного и лишь ошибочно сообщила, что мы сами относим себя к «социальным девиантам». Слово «девиант» часто служило триггером для желтой прессы; в данном конкретном случае репортер просто перевозбудился, увидев фразу «социальные девианты» на одной из наших афиш. Он даже не дал себе труда понять, что это было вовсе не наше самоописание, а название группы Мика Фаррена The Social Deviants, которая выступала у нас на разогреве. На нас натравили юристов, состоялось собрание. Нас допросили по сценарию «хороший коп и плохой коп», после чего мы кротко согласились принести стандартные извинения вот таким шрифтом на последней странице.