Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Коротковолновое радио в Штатах практиковало тогда очень свободный формат, но в ту ночь все вышло еще свободней обычного. В наших кровеносных системах по-прежнему тек сплошной адреналин, а диджей и большинство гостей химическим образом расслабились. Рик, человек, вообще-то, не очень дикий, прямо в эфире снял с играющей пластинки граммофонную иглу, заявив, что песня ему не нравится, – мол, ставьте другую. Кит Мун на протяжении всей программы шквалом извергал комментарии, что очень оживило эфир. Больше четверти века миновало с тех пор, но, когда мы бываем в Филадельфии, люди по-прежнему вспоминают то ночное радиошоу, понизив голос.

Позднее той же ночью в ближайшем баре Пит Таунсенд произвел на меня неизгладимое впечатление тем, как уверенно он разобрался с одним пьяным. Нетвердой походкой тот приблизился к нам, желая высказаться по поводу громкой музыки и женоподобной одежды. Едва он стал выказывать агрессию, Пит, вместо того чтобы продолжать дебаты, спокойно попросил бармена вышвырнуть незваного собеседника вон. Таким образом, заметил Пит, он доказал два важных постулата. Во-первых, власть денег (мы тратили больше и, следовательно, распоряжались в баре), а во-вторых, тот факт, что пьяные, особенно в Штатах, дискутируют недолго, а как только начинают проигрывать спор, склонны обращаться к физическому насилию или доставать пистолет, – еще один полезный пункт для свода гастрольных правил.

Как и во время нашего первого тура по Штатам, у нас не было с собой почти никакой аппаратуры – мы вновь пали жертвами пустых обещаний агентов и фирм грамзаписи. Спас нас не кто иной, как Джими Хендрикс. Прослышав о наших проблемах (его менеджер также занимался Soft Machine), он послал нас в Electric Lady, свою студию и одновременно склад на Западной 8-й улице, и разрешил брать все, что нам нужно. Настоящие герои рок-н-ролла поистине существуют.

Наша связь с местной фирмой грамзаписи мерцала, а временами прерывалась напрочь. Стив О’Рурк, отчаянно желая встретиться с каким-то важным маркетологом, который не отвечал на телефонные звонки, выяснил, в каком киоске этот индивид предпочитает чистить ботинки, – и, пока неуловимый джентльмен не заявился, Стив терпеливо там сидел, а ботинки ему тем временем начистили так ослепительно, что восхитился бы любой полковой старшина.

Примерно в то время британское Управление по таможенным и акцизным сборам ополчилось на группы, которые с гастролей по Америке везли домой очень дешевые музыкальные инструменты. Таможенников особенно беспокоили барабанные установки и классические электрогитары, которые можно было купить в нью-йоркском магазине «Мэнниз мьюзик» менее чем за половину британской цены или совсем задешево подобрать в ломбардах. В конечном итоге был проведен колоссальный рейд, – похоже, чиновники нанесли визит всем работающим группам. Дело обошлось штрафами и общими нагоняями, а не казнями, однако еще многие месяцы спустя какой-нибудь мистер Чинуша из Управления мог позвонить какому-нибудь гитаристу и сказать, что он, Чинуша, видел гитариста в «Самых популярных», так что не может ли уважаемый музыкант объяснить, где он надыбал такую хорошую гитару Gibson Les Paul выпуска 1953 года?

Роджер, по обыкновению решительно, атакует ударные. Хорошо, что я не тарелка.

Рядом с бипланом «De Havilland Tiger Moth», снятом в промофильме для сингла «Point Me at the Sky», аэродром в Биггин-Хилле. Летные костюмы, очевидно, сшиты для самых корпулентных летчиков – или же летунов, как они назывались в эпоху, когда у этого слова еще не было других смыслов.

По возвращении мы опять окунулись в гастрольную рутину, вовсю работая в залах британской университетской сети и Европы. Среди концертов был и оупен-эйр в Германии, где какие-то студенты, вдохновленные парижскими волнениями и радикализмом по всей Европе и США, решили, что вход должен стать свободным для всех и что будет весьма уместно сделать это мероприятие совершенно открытым (в плане ворот). Отчасти вдохновляясь манерой калифорнийских серферов, на крыше своего туристского фургона «фольксваген» они укрепили таран.

Как раз перед Рождеством 1968 года мы сделали последний заход на рынок синглов: «Point Me at the Sky» стал нашей третьей попыткой со времен «Emily» и, соответственно, третьим подряд провалом. Тут нас осенило, мы решили отныне обливать презрением публику, покупающую синглы, и на последующие одиннадцать лет избрали судьбу исключительно альбомной группы.