Наказание свадьбой

А в это время, спрятавшаяся за одним из деревьев, Генриетта неотрывно следила за Луи. Все ее лицо горело от охвативших ее чувств. Она думала, что забыла, какие чувства вызывает у нее Луи. Однако вид обнаженного тела Луи показал ей, как сильно она ошибалась. Генриетта сама не понимала, какое чувство привело ее в это место, и меньше всего она ожидала увидеть здесь Луи. Она не смогла объяснить факт, что оба, не сговариваясь, приехали на это место. Всю эту неделю Генриетта внушала себе, что случившееся ничто иное, как уловка Луи. Недаром же он сыскал славу неотразимого любовника! Вероятно, он известными ему ухищрениями затащил ее в свои сети. Но сейчас, сейчас он даже не подозревает о ее присутствии, а она, тем не менее, едва сдерживается, чтобы не броситься к нему.

— Это чересчур, — решила Генриетта, — так не может продолжаться.

Она попыталась унять громкостучавшее сердце и, ценой огромного усилия, отвернулась. Отвернувшись, Генриетта медленно побрела к своей лошади. Ноги почти не повиновались ей — так сильно было желание остаться здесь! Но она не могла, не должна.

Она села в седло, стараясь не оглядываться в сторону реки, но услышав заливистый смех Луи, невольно повернула голову, и увидела, как Луи хохочет, плеская руками воду на своего коня, который в ответ норовит укусить его. И всадник, и лошадь настолько гармонично смотрелись, что Генриетте пришла мысль о том, что ничего прекраснее она в своей жизни не видела.

Все прежние мысли с новой силой обрушились на Генриетту и для того чтобы разобраться в них, она направила лошадь в глубь леса. Меньше всего она хотела встретиться с Луи. Она боялась, что выдаст свои чувства, которые, как она считала, унижают ее. Она решила дождаться ухода Луи, и только после этого уехать.

— И самое важное, — напомнила себе Генриетта, — я не должна разговаривать с ним, иначе только бог знает, что может произойти!

Луи видел, как Генриетта уехала, но она направилась не в сторону дворца. «Следовательно, ждет, пока уеду я, — сообразил Луи, — ну что же, не будем ее огорчать». Выйдя из воды, он обтер тело, быстро оделся и, вскочив на коня, поскакал.

Услышав конский топот, Генриетта облегченно вздохнула. Но почему-то на душе становилось все тяжелее. За поворотом мелькнул силуэт Луи. Тяжело вздохнув, Генриетта направила лошадь во дворец.

Луи же зря времени не терял. Въехав в Орлеан, он прямиком отправился к баронессе де Лассп, благо ее дом находился по пути во дворец. Не обращая внимания на прохожих, которые глазели на него, Луи привязал коня возле дома и уверенно вошел внутрь.

Окружающие мало интересовали Генриетту, она ехала, погруженная в раздумья. Почему-то на нее неприятно подействовал смех Луи. Она надеялась, что он страдает от того, что она оттолкнула его, и это чувство приносило ей необычное облегчение. По крайней мере, всю эту неделю он таким и казался. «А может, он смеется из-за того, что сильно расстроен?» — подумала Генриет-

та и тут увидела коня Луи. Генриетта прекрасно знала, чей это дом — баронессы де Ласси — Генриетта выплюнула эти слова, и в ту же минуту до нее донесся голос Жюстины — дочери баронессы. Она ясно различила в голосе кокетство.

— Вы полны очарования и загадок, граф! Признаюсь, мне не терпится узнать хотя бы некоторые из них. Мне весьма приятно общаться с вами. Вы прекрасный собеседник и знаете очень много интересных историй, которые я с удовольствием послушала бы в любое время.

«Мерзавка!» — подумала Генриетта, услышав недвусмысленный намек Жюстины. Вслед за ней раздался голос Луи, а вскоре они оба показались в дверях. Генриетта стояла как бы в стороне и видела, что ее не замечают.

— Милая Жюстина, — говорил тем временем граф своим нежным голосом, — вы не представляете, до чего прелестны. Время, проведенное рядом с вамп, летит совершенно незаметно, в особенности после того, что мне приходится терпеть во дворце этой особы.

— Бедняга, — сочувственно произнесла Жюстина, — мне ли не знать, какой невыносимой может быть герцогиня Орлеанская?

— Вы правы, дорогая Жюстина, — поддакнул ей Луп, — эта особа совершенно неуправляема и обладает отвратительными манерами. Подумать только, она имела наглость упрекнуть меня в том, что я вел себя неподобающим образом, словом, вела себя как сварливая жена, но что еще хуже, — Луи понизил голос до шепота и Генриетте пришлось напрячь слух, чтобы услышать продолжение разговора, — так вот, эта особа всячески преследовала меня. Едва мы оставались одни, как она бросалась мне на шею и требовала, чтобы я ласкал ее в то время, как сама непрестанно целовала меня. Фу, отвратительно вспоминать! Ведьма, она думает, что мне нравятся ее ласки, хотя на самом деле я терпеть не могу Генриетту. Вот и пришлось изобразить пикантную сцену, а затем сделать вид, что оскорблен, и удалиться.

Генриетта пошарила рукой возле седла, но арбалета на месте не было. Тем временем Луи вдохновленно продолжал: