Наказанная любовью

— Я только что вернулся из Англии, и лишь несколько человек знают, что моя жена путешествует со мной, — объяснил лорд Бранскомб.

— Я рад одним из первых принимать у себя ее светлость, — произнес раджа. — Разумеется, мы должны отпраздновать это счастливое событие. Я уверен, что леди Бранскомб понравятся наши танцоры.

— Мы оба почтем за честь их увидеть, — ответил лорд, прежде чем Латония успела что-то сказать.

Домик для гостей был очень похож на все прочие. Лорда Бранскомба и Латонию ожидала целая армия слуг, некоторые из них, Латония не сомневалась, знали английский и обо всех услышанных разговорах были обязаны докладывать во дворец.

Раджа был мусульманином, и потому они могли поужинать вместе с ним. Все раджи, которых они посетили до этого, исповедовали индуизм, а значит, вкушали пищу в одиночестве.

Латония надела одно из своих лучших платьев, понимая, что, даже если лорд Бранскомб и презирает ее, она как его супруга должна выглядеть соответственно. Она волновалась и потому провозилась дольше обычного, укладывая прическу, а когда наконец вышла в гостиную, лорд Бранскомб уже ожидал ее, и его вид без слов сказал ей, что она опоздала.

— Простите… — начала Латония, но лорд нетерпеливо пошел к двери, и ей ничего не оставалось, как только последовать за ним и сесть в ожидавшую их карету. До дворца они ехали в полном молчании, и Латония поневоле задумалась, сможет ли она жить с ощущением, что ее муж так же неприступен, как снежные вершины Гималаев.

Раджа встретил их с подобающими церемониями. Он был с головы до ног усыпан драгоценностями, но в их блеске Латонии почудилось что-то зловещее, да и в глазах у раджи нет-нет да и вспыхивал дьявольский огонек.

«У меня просто разыгралось воображение», — успокаивала себя Латония, и все же это было первое княжество, где придворные прямо-таки излучали враждебность. Их губы улыбались, но глаза оставались настороженными и подозрительными.

«Здесь что-то не так, » — сказала себе Латония.

Ей очень хотелось знать, разделяет ли ее чувства лорд Бранскомб, однако он вел с раджей легкую приятную беседу, и его голос звучал как всегда ровно.

Из-за усталости и тревоги Латонии трудно было сосредоточиться, и смысл происходящего от нее ускользал. Все напоминало ей лишь об одном: она замужем, но ей в отличие от Тони ни о каком «жутком счастье» говорить не приходится.

Все мечты о любви и о человеке, который полюбил бы ее так, как ее отец любил свою жену, разлетелись в дым.

«Как могла я быть так глупа и не понимать, чем все это кончится?» в который раз спрашивала себя Латония. С другой стороны, в самых страшных своих предположениях она не могла представить себе свадьбы. Она понимала, что лорд Бранскомб будет злиться, предвидела, что он с позором отправит ее в Англию, но ей никак не могло прийти в голову, что вместо этого он на ней женится, чтобы избежать грандиозного скандала, который свел бы на нет и ее, и его репутацию. О Боже, как она была глупа и наивна! Ей казалось, что Индия так далека и, вернувшись домой, она позабудет все, что произошло в этой далекой стране. Вместо этого ей надо было сообразить, что лорд Бранскомб — слишком важная персона, чтобы люди не следили за каждым его шагом, не сплетничали бы о нем и не завидовали бы ему. Теперь Латония понимала, что он сделал, единственный возможный при сложившихся обстоятельствах шаг. И сделал его очень умно. Латония не сомневалась, что миссия в маленькой деревушке, где их обвенчали, вряд ли получает хоть какие-то газеты, не говоря уже об индийских.

«Лорд Бранскомб повел себя очень умно, — так думала Латония. — А я была просто дурой и заслужила наказание, которое мне досталось».

Ее смирение и самоуничижение к вечеру достигло того, что Латония уже подумывала на коленях умолять лорда Бранскомба о прощении. Но когда они вернулись, в гостевом домике их ждал слуга, чтобы спросить, не нужно ли им чего-нибудь, и прежде чем отослать его, лорд Бранскомб сказал своей супруге:

— Спокойной ночи, Латония! Надеюсь, вы хорошо выспитесь.

С этими словами он удалился в свою спальню. Латония подумала, что, хотя их комнаты рядом, их сердца и умы разделяет Вселенная.

Раздеваясь, она обнаружила, что спальни соединены между собой. До этого она не замечала двери между ними, потому что ее закрывала занавеска из бус. Латония слышала, как лорд Бранскомб расхаживает по своей спальне.

Она села за туалетный столик и, глядя в зеркало, подумала, что сказала бы ее мать, узнав, что брачную ночь ее дочь проводит не только в одиночестве, но и в бесчестье. Мать часто рассказывала Латонии о том, как была счастлива во время своего медового месяца.

«Твой отец был самым красивым мужчиной на свете, — говорила она Латонии. — Выйдя за него замуж, я чувствовала, что мы попали в рай, и во всей Вселенной нет больше никого — только он и я».

«Как мечтала и я испытать то же самое», — сказала Латония своему отражению, понимая, что из-за собственной глупости ее мечтам не суждено сбыться.