Наказать беспредельщиков

В ответ тот плюнул в лицо Оргункову кровавой слюной.

— Это «правильные»… «Правильные» налетели, — обернулся с переднего сиденья Рэд.

«Семерка» закоулками уходила прочь от театра, взятого под контроль полицией.

— Кто навел?

— Да весь город знал о дне рождения Еврея, упокой, Господь, его душу.

— Кто убил Еврея? — рычал Молния.

— Менты, наверное, — тяжело дыша, отозвался Рэд.

— Я последним уходил из туалета, когда началось в вестибюле, — заговорил сидевший за рулем Бомбей, бывший у Молнии на подхвате. — Там только Еврей задержался. Мочевик придавило от страха, наверное… Мимо меня пробежала эта сука, кореянка, когда я поднимался по лестнице.

— Она вбежала в туалет к Еврею? — спросил Молния.

Миша вздрогнул — Галина, оттолкнув его, оказывается, кинулась в мужской туалет, и вот Еврей убит.

— Я не видел, — сказал Бомбей, лихо проворачивая руль на крутых поворотах, не сбавляя скорости.

«Семерка» подлетала на ухабах, скребла брюхом пригорки. Бомбей продолжал выжимать газ.

Молния посмотрел на умирающего пленника.

— Кто навел, мразь? Говори!

Тот истерично засмеялся. Молния резко зажал «правильного» локтем, а другой рукой, просунув ее между ног пленника, сжал его яйца. «Правильный» закатил глаза и захрипел от боли.

— Запетушу! Говори!

— Пус-ти…

— Кто? Говори!

— Ас-тра-ха-нов на-вел.

Молния додавил локтем шею пленника — хрустнул позвонок. Он открыл дверцу и на повороте в тихом грязном переулке выкинул труп на дорогу.

— Куда ехать? — нервно обернулся Бомбей.

— Вези домой. Я был дома, ничего не знаю, ничего не видел, ни в чем не участвовал. И вы все были со мной. А что там Еврей в театре побоище с «правильными» устроил на свой день рождения — это его дело, — уже спокойно сказал Молния. Уверенность возвращалась к нему.

— Точно, — повеселел Рэд. — Пусть Еврей сам свои непонятки с ментами разводит! Хо-хо!

— Бомбей, нас отвезешь, сам двигай к Астраханову — замочи козла! — жестко приказал Оргунков.

Миша вздрогнул — собирались убить дядю Аси. Как помочь? Эх, дядя Ваня, дядя Ваня, так и не порвал ты со своим преступным миром, навел «правильных» гастролеров на драмтеатр, сколько народу почем зря погибло, и операцию сорвали.

— Я тоже поеду, — неожиданно для себя сказал Миша. — Помогу.

— Ты останешься со мной, — велел Молния тоном, не терпящим возражений.

— Ты уже помог, — осклабился на Мишу Рэд. — Твой брелок нашли у Занозы. У мертвого Занозы и у мертвого Толика. Объяснишь нам, как случилось, что брелок оказался по тому адресу, который ты не знал?

Мише стало тяжело дышать…

Глава 26

— ……!!!.. …!!!.. …!!!

Майор Митрошин не скупился на выражения, плевал на пол и топал ногами по хрустящему на мраморе битому стеклу. Трупы мужчин и женщин, хрипящие раненые и никакого результата — Голубую Молнию и верхушку банды не схватили, повязали сявок, но причастность их к организации Оргункова требовалось еще доказать.

Один из авторитетов «молниеносных» Еврей умер в туалете от ножевой раны. Но самое страшное — погиб в неожиданно возникшей перестрелке Костя Пастухов, изображавший подвыпившего верзилу, который прорывался в театр на светский раут.

— Коростылев! — Митрошин рвал и метал.

Коростылев благоразумно топтался поодаль, не приближаясь к майору.

— Ты почему полез на рожон без сигнала?

— Вся охрана собралась вокруг Костика, я и побежал…

— Удод! Куда ты полез в туалет, когда автобус со штурмовым отрядом еще не вышел на исходную?

— Дак стрельба пошла!

— Уволю! Засажу! Смотри, что наворочено!

— Не из-за меня же! — наконец возмутился Коростылев, трогая вспухший синяком глаз. — Они тут сами лупцевались вовсю! Мы вышибли окно и полезли внутрь минуты через две после начала бойни!

— Не ори на начальство!

Из наехавших машин скорой помощи выбегали озабоченные врачи, делали уколы болеутоляющего, на носилках уносили тяжелораненых.

— Воробьев. — Митрошин нашел глазами оперативника Воробьева. — Когда вы полезли в выбитое окно?

Воробьев пожал плечами.

— Я сам видел, как Коростылев жеребцом в одиночку понесся от магазина к театру, а вы рванули следом!

— Виталий Олегович, ей-богу, не выбивал я стекол во фрамуге, пока не началась стрельба! — ныл Коростылев.

Митрошин махнул рукой и пошел вон из разоренного вестибюля. К нему бежал заместитель Аросьев с трубкой сотового телефона.

— Что там?

— Губернатор.

— Уже доложили… Алло, Вениамин Сергеевич… Да, ЧП, да, прозевали… Да, я, Вениамин… Что я мог?.. Слушаюсь.

Митрошин беспомощно огляделся, нашел взглядом Асю — та вышла из фургончика видеонаблюдения, где стояли мониторы. Она развела руками.

— Ничего. Оргункова и Сотова в кадре нет, только Евреинов.

— Сволочи, знали, что ли… Я к губернатору.

Митрошин открыл заднюю дверцу своего служебного авто, собираясь садиться, но зам Аросьев кинулся к нему, протягивая трубку смартфона.

— Москва. Министр.

— Нет! — рявкнул Митрошин. — Я уехал.

— И что ты туда полез? — Ася подошла к задумчивому, с подбитым глазом Коростылеву.

— Надо было еще быстрее бежать. Не успел!

— Брось, Коля! Теперь на тебя стрелки переводить начнут.