Наказать беспредельщиков

У подъезда дома Ордынцевых захлебнулся собственной бензиновой гарью уазик оперативного отдела. Озабоченный Коростылев, выпрыгнув из машины, зло сплюнул, приложил к губам переговорное устройство:

— Информационный центр, проследите передвижение «тойоты-камри», цвет синий, номер А 318 ББ, регион наш. Спасибо. — Он оглянулся на своих архаров: — Вперед, парни. Ни черта мы не найдем в квартире Ордынцевых. Уроды уже нашли кореянку. Только что машина Соболева отъехала.

— Так давай за ней!

— Нам это надо? Сикорский, ты почини технику, нам еще обратно в управление ехать.

Коростылев связался с Асей:

— Ася, надо Мишку брать, козла.

— Ордынцеву нашли?

— Ищем.

— Что значит «ищем»?

— Не знаю. Парни побежали в квартиру. Я видел Соболева — уехал только что. Он был в квартире — сто процентов.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Тебя не касается. Работай…

* * *

…Миша вел машину к западной окраине города. Он еще не давал себе отчета в том, что будет делать, если найдет бандитов и их заложников, но уже понимал — пора задерживать всю шайку. Только как? У него даже не было пистолета.

Миша дважды пронесся мимо постов ГИБДД. Оба раза ему показалось, что, замечая его машину, инспекторы хватались за рацию. Ведут его, что ли? Сбавив скорость, он миновал загородный пост. Инспекторы с автоматами проводили его машину строгими взглядами. Но не задержали. А ведь он просил Антонову, чтобы на этом посту все машины тормозили и проводили тщательный досмотр. Бляха-муха, неужели пропустили тачку с амбалами Молнии?

За постом «тойота» набрала скорость.

Лес начинался метров через пятьсот. С трассы в лес каждые сто — двести метров спускались проселочные дороги. Куда поворачивать? Ему показалось, что поворот впереди разворочен широкими шинами внедорожников. Не раздумывая, он направил машину в лес. «Тойота» сразу увязла в песке и поползла с натугой. Опасаясь, что его могут заметить, Миша нажал на тормоз, вытер лоб — вспотел от волнения. Засранцы. Неужели они убьют Галину и Ордынцева? Гады. Их брать надо, брать всю шоблу — вот тот момент, ради которого разрабатывалась операция, и он этот момент прозевал. Оставалась надежда, что он найдет их и будет тянуть время, а Антонова сообразит и подгонит автобус со спецотрядом к западной окраине. Он выдохнул воздух — чему быть, того не миновать, передвинул рычаг сцепления автоматической коробки передач, утопил педаль. Поехали.

Через полчаса нервного, урчащего, буксующего передвижения по песчаному проселку он сглотнул слюну от волнения — дорога выходила на поляну, окруженную сухим сосняком. Миша рванул ручник, вылетел из машины.

— О-ё-ё!!! Мать вашу!!! — заорал он, бледнея от ужаса.

На толстом суку обгорелого дерева висело изувеченное тело Ордынцева. В заду его торчал длинный дрын… На истоптанной, усыпанной рыжей прошлогодней хвоей земле лежало другое тело — обезглавленное, красное от крови, а рядом женская голова с длинными волосами.

Миша присел, давясь слезами. Был бы пистолет — застрелился бы! Боже! Как же он допустил это? Галя… Галечка.

Он дрожащей рукой погладил бледную щеку женщины — пальцы вымазались в крови. Боль и пустота. Миша не выдержал, рухнул на тело той, которую, несмотря ни на что, все-таки любил в глубине души, любил всю жизнь, и зарыдал. В голове гудело, перед глазами плыла красная рябь.

Он поднялся на ноги, отирая слезы и сопли, весь в крови.

— Скручивай его, скручивай!

Он нервно, затравленно дернулся, оглянулся на голоса. Парни, в черной амуниции, в черных масках и шлемах, с короткоствольными автоматами, неслись к нему во всю прыть. Первый подлетевший с ходу рубанул автоматом в скулу и опрокинул Мишу на землю. Коленом продавил его спину, ткнул лицом в песок, гнилая хвоя полезла Мише в рот. Ему заламывали руки за спину.

— Где он?! Где-е?!!!

— Ы-ы-ы… — Грудной стон рвался из Мишиного горла.

Мишу встряхнули, поставили на ноги. К нему бежали разъяренные оперативники. Коростылев ударил кулаком в нос, разбил его. Боль ошеломила, ослепила Мишу. Коростылев бил и бил, свалил на землю, в ход пошли ноги. Мише попали носком ботинка в лицо, выбили зубы.

— Не я!.. — пытался сквозь боль между сыплющимися на него ударами прокричать Миша, но давился собственной кровью и с рыком блевал.

— Дерьмо! Шваль! Убью его! Забью!

Опера били не на шутку — убивали за предательство…

Глава 5

Неделю спустя

Миша лежал на белом больничном постельном белье и с интересом обозревал свою руку, из которой торчали трубки, уходящие к бутылкам капельницы. Ничего не болело. Он попробовал пошевелиться, и тут же боль отдалась во всем теле нестерпимым жжением, колью, резью.

— Здравствуйте. — Ася, в накинутом на плечи белом халате, лучилась счастьем. В руках двухлитровый пакет апельсинового сока и гроздь бананов.

— У-у… — только и смог простонать Миша.

— Соболев, зайка… — Ася, сложив на тумбочку подношения, присела на табуретку, прохладной ладонью провела по его выбритой щеке. — Как тебя опера отделали! Бедненький. Коростылев, козлина. Митрошин всю его бригаду распекал страшно, проводится служебное расследование.