Нахимов. Гений морских баталий

К 1825 г., благодаря, прежде всего, политике российского наместника на Кавказе А.П. Ермолова, удалось прочно утвердить российскую власть в Кабарде и других районах, расположенных в центре северокавказского региона. Это было особенно важно из-за того, что в течение многих веков именно Кабарда и ее правители считались наиболее авторитетной силой на Северном Кавказе.

Однако вскоре на первый план выдвинулись два очага сопротивления установлению российской власти. На востоке Северного Кавказа им стал знаменитый имамат, во главе которого встал аварец Шамиль, который с 1834 г. возглавил борьбу Дагестана и Чечни против России. На западе региона таким центром стала Черкессия (этим термином западные политики обозначали весь Северный Кавказ). В Черкессии не сложилось прочного объединения, подобного шамилевскому имамату, однако сопротивление русским войскам здесь оказывали не менее серьезное.

Расцвет имамата Шамиля пришелся на середину 40-х гг. ХIХ в., когда были одержаны впечатляющие победы над гяурами (немусульманами, т. е. русскими). Но к началу Крымской войны имамат вступил в полосу своего кризиса. Недовольные авторитарной политикой Шамиля, его насилиями над населением, налогами и поборами, растущим социальным неравенством, а также стремясь к мирной жизни, многие горские общества все больше склонялись к примирению с русскими властями. Тем более что те предоставляли лояльным горцам немалые поблажки. Подобные же процессы происходили на Северо-Западном Кавказе.

Английские и турецкие власти в течение нескольких десятилетий вели интенсивную антироссийскую пропаганду среди горцев, поддерживали их материально. Правда, горцы довольно скептически воспринимали эту пропаганду, а помощь оружием, снаряжением, порохом, всем прочим оказалась малоэффективной благодаря действиям русского Черноморского флота.

Тем не менее коалиционные силы считали горцев своими союзниками, планируя координировать с ними боевые действия против русских войск, особенно на Кавказе. И действительно, с началом Крымской войны Шамиль и горцы Черкессии активизировали свои действия. Шамиль совершал набеги на Грузию, участились нападения на всех участках противостояния между горцами и русскими войсками. Правда, эти набеги, как правило, успешно отражались.

Шамиль посылал своих послов к командованию союзных войск. В 1855 г. отряды горцев поддерживали действия союзного флота против русских укрепленных пунктов на восточном берегу Черного моря в районе Таманского полуострова.

Однако существенной роли помощь горцев союзникам не сыграла. Мало того. Русские военные с некоторым даже недоумением заметили недоверчивость и даже враждебность между горцами, с одной стороны, и союзниками, включая турок, – с другой. Так, в мае 1855 г., после оставления русскими войсками Анапы, союзники направили туда «князя черкесов» Сефер-бея – знатного представителя горских народов, бежавшего некогда в Турцию и ставшего там офицером. Сефер-бей создал отряд из горцев, который занял развалины Анапы, оставшиеся после ухода оттуда русского гарнизона. Однако позже, когда из Турции Сефер-бею поступил приказ впустить в Анапу англичан, он отказался это сделать. Точно так же действовали другие руководители горских отрядов. Все попытки организовать согласованные действия сил внешних и внутренних врагов России на Кавказе, как правило, не удавались. Так, во время нахождения войск Муравьева под Карсом Шамиль практически не предпринимал никаких активных действий, чем, разумеется, способствовал падению Карса.

Конечно, свою роль сыграло то, что силы горцев к тому времени были уже надломлены русской армией в ходе многолетней ожесточенной Кавказской войны.

Но главное заключалось в ином. Шамиль и другие вожди горских повстанцев своим практическим умом очень скоро поняли, что реальной помощи, помимо широковещательных деклараций, от союзников они по-прежнему не получат. Кроме того, активная проповедь вражды к иноверцам, на основе которой сплачивались кавказские племена в борьбе с Россией, вызывала у них ненависть ко всем гяурам, в том числе жителям европейских стран, желавшим «освободить» Кавказ от гнета русского царя.

Горцы также наблюдали полную зависимость турок от англо-французов, наглядно увидели то презрение, с которым относились «просвещенные» европейцы к «диким» турецким воинам. Это оказалось для свободолюбивых народов Кавказа наглядным примером того, что станет с ними, если они начнут, подобно туркам, помогать англичанам и французам в их борьбе с Россией. На этом фоне более уважительное отношение русских властей к горцам иногда оказывалось для них гораздо приемлемее, чем высокомерное «покровительство» западноевропейцев.