Нахлебник

ОЛЬГА. Скажи, пожалуйста... вчера мне некогда было тебя спросить об этом... что это у вас была за сцена утром за завтраком?

ЕЛЕЦКИЙ. А!.. Ничего. Так. Досадно только, что именно в день нашего приезда вышла такая неприятность. Впрочем, я сам виноват немножко. Этого старика, Кузовкина, вздумали подпоить, - то есть это больше нашему соседу пришло в голову, знаешь, месье Тропачеву... ну, сперва он точно был довольно смешон, болтал, рассказывал, - а после начал шуметь, глупости всякие говорить - но, впрочем, ничего... И говорить об этом не стоит.

ОЛЬГА. А! А мне показалось...

ЕЛЕЦКИЙ. О нет, нет... Вперед, осторожнее надо быть - вот и все. (Подумав немного.) Впрочем... я уже взял свои меры...

ОЛЬГА. Как?

ЕЛЕЦКИЙ. Да. Вот видишь ли, хотя оно и ничего... но все-таки тут люди были, видели... слышали, наконец. Оно неприлично... в порядочном доме... Так уж я и распорядился.

ОЛЬГА. Как же ты распорядился?

ЕЛЕЦКИЙ. Я... вот, видишь ли... Я старику этому объяснил, что ему самому будет неприятно оставаться здесь, у нас в доме, после подобной сцены, как ты сама говоришь... Он тотчас же совершенно со мной согласился хмель-то у него прошел... Конечно, он человек бедный - жить ему нечем... Ну, что ж, ему можно будет в другой какой-нибудь твоей деревне комнатку отвести, жалованье назначить, харчи... Он очень будет доволен... разумеется, ему ни в чем не будут отказывать.

ОЛЬГА. Поль, мне кажется, что за такую безделицу... ты его слишком строго наказываешь.. Он здесь в доме так давно живет... Он привык... он меня с детства знает... право, его, кажется, можно здесь оставить.

ЕЛЕЦКИЙ. Оля... нет... тут есть причины... Конечно, с старика взыскивать строго нельзя... особенно же он был не в своем виде... но все-таки, позволь уж мне на этот счет распорядиться... Я повторяю, на то есть причины... довольно важные.

ОЛЬГА. Как хочешь.

ЕЛЕЦКИЙ. Притом уж он, кажется, уложился совсем.

ОЛЬГА. Но он не уедет, не простясь со мной?

ЕЛЕЦКИЙ. Я думаю, он придет проститься. Впрочем, если тебе, знаешь, эдак неприятно - ты можешь его не принять.

ОЛЬГА. Напротив, я бы желал с ним поговорить...

ЕЛЕЦКИЙ. Как хочешь, Оля... но я бы тебе не советовал... Ты разжалобишься, и потом все-таки старик, ну, с детства тебя знал... А я, признаться, не хотел бы свое решенье переменить...

ОЛЬГА. О нет - не бойся... Только я, право, думаю, что он уедет не простясь... Пошли узнать, пожалуйста, что он, еще не уехал?

ЕЛЕЦКИЙ. Изволь. (Звонит.) Vous etes jolie, comme un anange, aujourd'hui.

ПЕТР (входя). Чего изволите-с?

ЕЛЕЦКИЙ. Поди, любезный мой, узнай там, что господин Кузовкин не уехал еще? (Взглянув на Ольгу.) Так чтоб пришел проститься.

ПЕТР. Слушаю-с. (Уходит.)

ОЛЬГА. Поль... а у меня до тебя есть просьба.

ЕЛЕЦКИЙ (ласково). Скажи, какая...

ОЛЬГА. Послушай... Вот как придет этот... Кузовкин... оставь меня с ним наедине.

ЕЛЕЦКИЙ (помолчав немного, с холодной улыбкой). Да мне кажется... напротив... тебе будет неловок.

ОЛЬГА. Нет, пожалуйста; у меня есть до него дело... Мне нужно спросить его... Да, я желаю с ним поговорить наедине.

ЕЛЕЦКИЙ (посмотрев на нее пристально). Да разве ты что-нибудь... вчера...

ОЛЬГА (глядя на мужа самым невинным образом). Что?

ЕЛЕЦКИЙ (поспешно). Ну, как хочешь, как хочешь... Вот он, кажется, идет.

Входит КУЗОВКИН. Он очень бледен.

ОЛЬГА. Здравствуйте, Василий Петрович... (Кузовкин молча кланяется.) Здравствуйте. (Елецкому.) Eh bien, mon ami? Je vous en prie.

ЕЛЕЦКИЙ (жене). Oui, oui. (Кузовкину.) Вы уже совсем собрались?

КУЗОВКИН (глухо и с трудом). Совсем собрался-с.

ЕЛЕЦКИЙ. Ольга Петровна желает с вами поговорить... проститься с вами... Вы, пожалуйста, если что вам нужно... скажите ей... (Ольге.) Au revoir... Ведь ты не долго с ним останешься?

ОЛЬГА. Не знаю... не думаю.

ЕЛЕЦКИЙ. Ну, хорошо... (Уходит в залу.)

ОЛЬГА (садится на диван и указывает на кресла Кузовкину). Сядьте, Василий Петрович... (Кузовкин кланяется и отказывается.) Сядьте, я прошу вас. (Кузовкин садится, Ольга некоторое время не знает, с чего начать разговор.) Вы, я слышала, уезжаете?

КУЗОВКИН (не поднимая глаз). Точно так-с.

ОЛЬГА. Мне Павел Николаич сказывал... Мне это, поверьте, очень неприятно...

КУЗОВКИН. Не извольте беспокоиться... Много благодарен... я так-с.

ОЛЬГА. Вам... в новом вашем месте жительства будет так же хорошо... даже лучше... будьте спокойны... я прикажу.

КУЗОВКИН. Много благодарен! Я чувствую-с... я не стою-с. Кусок хлеба да угол какой-нибудь-с... больше мне и не следует-с. (После некоторого молчания, поднимается.) А теперь позвольте проститься... Провинился я точно... простите старика.

ОЛЬГА. Что ж вы так спешите... Погодите.

КУЗОВКИН. Как прикажете-с. (Садится опять.)

ОЛЬГА (опять помолчав немного). Послушайте, Василий Петрович... скажите мне откровенно, что такое с вами вчера поутру случилось?

КУЗОВКИН. Виноват-с, Ольга Петровна, кругом виноват.

ОЛЬГА. Однако как же это вы...

КУЗОВКИН. Не извольте меня расспрашивать, Ольга Петровна... Не стоит-с. Виноват-с кругом - и только. Павел Николаич совершенно правы-с. Меня бы еще не так следовало наказать... Век за них буду бога молить-с.