Нахлебники Хлебникова

Иосиф Соломонович Израилевич, русский поэт, писавший под псевдонимом Альвек, подрабатывал сочинением эстрадных текстов. В 1937 году он сочинил новый текст для польского танго «Последнее воскресенье», сюжет которого сообщал слушателям о последней встрече юноши с девушкой: они встречались по воскресеньям, и вот настал момент расставания без любви… В результате Альвек уложился в десять строк, что почти в четыре раза меньше изначального текста. И эта краткость производит сильное впечатление, повышает поэтический градус. При некотором маньеризме – манерной томности интонации, встречающей признание, сделанное «без тоски, без печали», – образ заходящего в море солнца задает масштаб чувства, скрытого, сдержанного и более напряженного. Усталое, но тем не менее раскаленное солнце любви опускается в бескрайнее бесстрастное море равнодушия, прохладная пустая ночь занимает место заката, истлевшего прекрасного чувства. Так о чем же песня? О гибели чувства? О роковой страсти? Нет, герой не станет злиться, не будет охвачен мстительным чувством. Но важно вспомнить, что, при всей смиренности содержания песни, перед нами танго. И это настораживает, ибо танго – всегда угроза. <…>

Так что же особенно волнует в «Утомленном солнце»? Феномен подобных мелодий всерьез заставляет задуматься о природе музыки как таковой. О тайне мелоса, о том, почему музыка взаимодействует с душою, и где смысл в музыке. Как рождается смысл в стихах? Бродский, ритмически виртуозно отразивший танго в стихотворении «Мексика. 1867 г. Революция», навсегда запечатлел свой голос в стихах, в просодических шедеврах русского языка: несложно заметить, что стихи Бродского лучше всего читаются его собственным голосом. Стихи Альвека находятся примерно в том же «химическом» отношении с мелодией, что и голос Бродского со стихами. Как бы там ни было, но время подвластно только языку и музыке, их сложному сплаву.

А. Иличевский. «Без тоски, без печали»: (про героев). В кн.: Справа налево. М., 2015.

Альвэк <…> организовывал вечера памяти Хлебникова и даже одного из своих сыновей назвал Велимиром.

А. Галушкин. «Мне по пути с добычей…»: Поэт-«оригиналист» Альвэк // Русская мысль. № 4216. 1998, 2–8 апреля.

Однажды к отцу явился поэт Альвек. Фамилию эту я помнил как-то в связи с Хлебниковым, как казалось мне, в далеком прошлом. Я не вполне уверен в этом, но от кого-то слышал, что Альвек был автором слов популярнейшей песни тех лет: «Утомленное солнце тихо с морем прощалось». Маленький, сгорбленный, выглядел он даже по тем временам особенно запущенным, истощенным. Он как бы искал помощи, но чем могли мы ему помочь? Но оказалось, что могли. В другой раз он явился с электроплиткой. У него перегорела спираль (о новой спирали никто и не мечтал тогда). А починить, связать спираль он не умел. Конечно, отец соединил ему спираль. Но связанная спираль недолговечна. И он приходил со своей плиткой снова и снова. И мы «чинили» ему ее. Потом он внезапно исчез, перестал приходить. До отца каким-то образом дошло, что Альвек покончил с собой.

М. Митурич. Воспоминания. Цит. по: Чегодаева М. Заповедный мир Митуричей-Хлебниковых: Вера и Петр. М., 2004.

Идеологи от советской песни развернули кампанию по борьбе с «буржуазностью» и «пошлостью» в песенном творчестве, а популярный текст Альвека стал образцом этой самой «пошлости» и «буржуазного разложения». Исключили нашего неутомимого, но и незадачливого Альвека из групкома поэтов (в Союзе писателей наш автор не числился), вычеркнули из всех списков на оплату, а у Альвека семья – жена да детишек трое. А тут еще война, голод. Ни работы для чуть ли не врага народа, ни продовольственных карточек…

И пошел наш Альвек к известным писателям, дабы подписали они челобитную о восстановлении его, горемыки, в групкоме. Зашел однажды в дом многоэтажный, где Катаев, Эренбург, звонил по квартирам, поднимаясь выше и выше… Да и бросился с последнего этажа в пролет лестницы.

Р. Смородинов. Утомленное солнце Альвека.

Альвэк клеймил Асеева и Маяковского за то, за что сейчас поэтов хвалят, – за интертекстуальную беззастенчивость. Он не учел, что Хлебников сам обирал современников, не скрывая цитировал и заимствовал у них. «Поэзия сама одна великолепная цитата». Альвэк живет сейчас только одним своим жестоким романсом и цитатой из него, попавшей в название фильма большого русского патриота Никиты Михалкова, – «Утомленные солнцем». Мы не знаем даже его настоящего имени. Судьба сыграла с Альвэком злую, но справедливую шутку – яростный борец с цитатой сам полностью растворился в цитате.

Г. Амелин, В. Мордерер. Письма о русской поэзии. М., 2009.

Скандальные «разоблачения» П. Митурича и Альвэка не имели под собой оснований. Но результат был достигнут – хотя и не тот, к которому стремились «разоблачители». Не без влияния их выступлений началась подготовка наиболее полного на сегодня Собрания сочинений Хлебникова (под редакцией Юрия Тынянова и Николая Степанова).