Находка для шпиона

— Гошка, Гошка! — вопил в трубку Шмаков. — Ты не представляешь, что стряслось! Такое! Такое!

— Леха, ты можешь нормально сказать, в чем дело? — не выдержал Гошка.

— У Витасика тачку взорвали к чертям собачьим! Одни головешки остались!

— Как?

— Вот так! Бац — и нету!

— А ты откуда знаешь?

— Да ты что? Все кругом гудит!

— А он?

— Целехонек!

— Точно?

— Ага!

— Интересно, кому это понадобилось?

— «Пока никто не взял на себя это преступление!» — подражая телевизионным комментаторам, сказал Шмаков. — Но, думаю, нам это на руку!

— На руку? Какое нам дело до этого, Леха? Мы что, в мафиозные разборки полезем? Еще не хватало!

— Но сейчас последить за ним — милое дело! Он без тачки!

— Да ну, Леха, на фиг нам это нужно? Горенич в порядке…

— А эта сучара Наташа, которая меня газом траванула?

— А она-то с какого боку? Они распрощались с Витасиком, и дело с концом.

— Слушай, Гошка, ты один?

— Один, а что?

— Я к тебе сейчас пришкандыбаю, тогда и поговорим, ладно?

— Валяй, шкандыбай!

Леха примчался через пять минут. Вид у него был чрезвычайно взволнованный.

— Гошка, как ты думаешь, кто его взорвал? А?

— Почем я знаю? Он в таких «кругах» вращается, что его кто угодно мог взорвать.

— Понимаешь, я чего думаю… Взорвали тачку ночью, в три часа.

— И что?

— А то, что значит — его хотели либо пугануть, либо предупредить — следующая очередь твоя!

— Похоже на то.

— Выходит, от него чего-то ждут, каких-то шагов.

— Предположим.

— Да чего тут предполагать? Захудалому ежику ясно. Он сейчас суетиться должен, чтобы самому не взлететь на воздух.

— Ну и что, Леха? Это его проблемы.

— Да как же его? Это и наши проблемы тоже!

— С какой стати?

— С такой, что он преступник. И еще… Я тут, Гошка, подумал… Помнишь, ты говорил, что когда Горенич звонил мамашке из этого…

— Из Амстердама?

— Вот-вот, из Амстердама! И будто было плохо слышно.

— Ну да.

— Понимаешь, это странно.

— Что странно? Что было плохо слышно? — удивился Гошка.

— Ага, именно!

— Что же тут странного?

— То и странно! Нам батин дружок часто из Израиля звонит, сеструха в Америке была, тоже звонила, слышно так, как будто в соседней комнате говорят. А тут из Амстердама какого-то… Ты припомни: твой батя из Германии когда звонит, хорошо слышно?

— Пожалуй, ты прав. Обычно хорошо слышно. Только это еще ни о чем не говорит. Сбои в любой системе бывают. Подумаешь, был неисправный автомат или помехи на линии, да мало ли… А что ты вообразил?

— А то, что ни в каком Горенич не в Амстердаме.

— Да почему?

— Мне так кажется.

— Перекрестись, если кажется. У тебя, Леха, зуд, тебе вынь да положь какое-нибудь расследование.

— А чего каникулам зря пропадать? Гошка, пожалуйста, давай хоть завтречка последим за Витасиком, а?

— Леха!

— Чего Леха? Я целых тринадцать лет Леха. Ну давай, интересно же!

— А ты думаешь, он теперь будет на метро передвигаться?

— Именно! Ему теперь любая тачка ужас внушать будет! Давай, давай, Гошка! А не хочешь, я один…

— Ладно, черт с тобой, но давай договоримся: если завтра ничего не нароем, пошлем все это к чертям собачьим!

— Согласен! — возликовал Шмаков. — А пошли сейчас поглядим, чего там делается.

— Где?

— Гош, ты что, совсем дурной? Во дворе у Витасика, покрутимся, послушаем, чего народ говорит.

— Ладно, пошли, только ненадолго.

— Смотря по обстоятельствам, смотря по обстоятельствам, — потирая руки от радости, твердил Леха.

— А ты что, уже там побывал? — поинтересовался Гошка, когда они спускались на лифте.

— Ясное дело!

— А откуда ты узнал?

— Севку Курочкина встретил, он же в том дворе живет.

— Что он тебе сказал?

— Как что? Как что? Сказал, у них во дворе ночью красную тачку «Шкоду» взорвали.

— И все?

— А что тебе еще надо? — удивился Леха.

— Может, это другая «Шкода»?

— Да брось ты, Гошка, я ж там был. Как раз у Витасикиного подъезда.

— И сильный взрыв был?

— Нет, не очень, говорят. Хлопнуло громко, а потом загорелось. Вроде даже стекла в доме целы. Говорю же, пугнуть хотели мужика.

От красной «Шкоды» Виталия Антоновича и впрямь осталось немного. Люди во дворе опасливо обходили почерневшие обломки. Смотреть на них было неприятно.

— Кошмар какой! — сказала пожилая женщина с хозяйственной сумкой. — Счастье еще, что никто не пострадал. А то ведь во дворе и ребятишки играют, и собаки бегают…

— Ну, в три часа ночи ребятишки во дворе не играют, — отозвался ее спутник, немолодой мужчина в длинном тяжелом пальто с каракулевым воротником. — Собаки тоже ночью спят, а жулью этому так и надо. Нехай друг дружку взрывают. Может, наконец подорвутся уже все эти гады!

И они ушли.

Мальчики еще потоптались в дворе, но ничего интересного не происходило.

— Леха, может, хватит тут торчать?

— Может, и хватит, — понуро отозвался Леха.

— Гуляев, Шмаков, вы что тут делаете? — раздался знакомый голос.

Тягомотина!

— Привет, Роза! А ты сама что тут делаешь?

— Мне сказали, тут машина взорвалась.

— Пришла полюбоваться на чужое горе? — довольно язвительно осведомился Шмаков.

— Можно подумать, у тебя тут совсем другие задачи! — хмыкнула Роза.

— У меня тут вообще никаких задач нету!