Находка для шпиона

— Тогда его матери, Лидии Павловне, может грозить опасность. Эх, черт, надо было предупредить, чтобы она ни одной живой душе про найденный бумажник не обмолвилась.

— Поздно, брат, боюсь, она уже раззвонила про это…

— Да, история закручивается неслабая… Я так и знал. Раз рядом Тягомотина крутилась, жди беды.

— Ты сдурел? При чем тут Тягомотина?

— Ага, сдуреешь тут. Как теперь быть-то?

— Для начала, Гошка, давай позвоним Лидии Павловне и попросим никому про это не говорить, про лопатник то есть. А завтра надо собраться всей компанией и помозговать хорошенько. Два башки хорошо, а пять лучше.

— Шесть, — поправил его Гошка. — Про Маньку забыл?

— Точно, про Маньку забыл, дуролом, она, кстати, хоть и младше, а соображает будь здоров.

— Леха, пошли ко мне, позвоним, не с улицы же по такому случаю звонить…

— Ага, пошли! У тебя супчику не осталось?

— Осталось.

Телефон Лидии Павловны был долго занят.

— Впечатлениями делится, черт бы ее побрал, — ворчал Леха. — А потом тюкнут старушку — и привет. И чего у баб язык как помело? Ну кто ее просил делиться с кем ни попадя?

— Леха, не бухти! Может, она никому ничего и не сказала еще?

— Ага, как же! За каким хряпом она тогда на телефоне висит?

— Может, и к лучшему…

— К лучшему? Как это? — недоуменно спросил Леха.

— Понимаешь, тут надо очень осторожно говорить, чтобы не напугать старушку до смерти.

— Да, оно, конечно… А уж под каким предлогом бумажник у нее назад попросить, я и вовсе не представляю.

— Я, Леха, думаю, надо ей все рассказать, как есть.

— А бабьи вопли-сопли не начнутся?

— Могут, конечно, хотя… Мне показалось, она тетка не робкого десятка.

— Тогда, как дозвонишься, сразу попроси ее, чтобы…

— Ага, есть! Лидия Павловна? Здравствуйте еще раз, это Гоша говорит, мы у вас сегодня были…

— Да-да, Гоша, я тебя узнала. Что скажешь?

— Лидия Павловна, вы понимаете, мы тут еще кое-что узнали…

— О Толе?! — воскликнула она.

— Ну, не о нем, а… Короче, вы пока, если можно, ни одной живой душе не говорите, что бумажник нашелся.

— Почему?

Гоша замялся.

— Гоша, в чем дело?

— В том, что за бумажником идет охота… И лучше, чтобы никто пока про это не знал.

— А я уже сказала.

— Кому?! — в ужасе закричал Гошка.

— Своему брату.

— А он…

— Нет-нет, брат не станет болтать, но я все-таки его предупрежу. Гоша, я понимаю, по телефону такие вещи лучше не обсуждать…

— Вот-вот, я сам хотел попросить у вас разрешения приехать к вам завтра, поговорить.

— Ну, конечно, какие могут быть вопросы? И чем раньше, тем лучше.

— В девять утра вас устроит?

— Прекрасно!

— А сегодня… Вы никого чужого к себе не пускайте, под каким бы предлогом к вам ни явились.

— Ты думаешь…

— Нет, я думаю, что пока вам нечего бояться, я это так сказал, на всякий случай.

— Хорошо, я жду вас завтра.

— До свиданья!

Гошка повесил трубку.

— Знаешь, Леха, с ней нам, кажется, повезло. Клевая тетка. Значит, с утра мы подадимся к ней, а после школы соберемся всей командой.

— Хорошо бы она нам лопатник дала, мы бы подлезли к тому типу… А бумажку подменим.

— Чем?

— Как чем? Другой бумажкой, с другими цифрами.

— Нельзя с другими… Мало ли что, может, мы только навредим этому Гореничу. Но переписать все или отксерить нужно. Леха, я вот что думаю, какие шифровки могут быть у фотографа, а?

— А может, шифровка тут и ни при чем? Может, они какую-то фотку ищут, а? Может, он кого-то заснял тайком, а они теперь это ищут?

— Понимаешь, Леха, в таких случаях обычно не фотки ищут, а пленку. Но пленку в бумажниках не носят.

— Точно! Ты, Гошка, здорово сечешь в таких делах… Слышь, а может, нам пока самим действовать, а? По крайней мере без девчонок? Никитосу твоему надо звякнуть, у него котелок потрясно варит.

— Нет, Леха, это нехорошо, они обидятся.

— Я же не предлагаю вообще все от них скрыть, но пока… чего на ночь глядя людей шебаршить? Пусть спят себе, спокойно в школу шкандыбают, а уж потом…

— Вот это мудро, Леха. Они, конечно, поймут, когда мы на уроки не явимся, что у нас какое-то дело, и сами нас будут отлавливать.

— Звони Никитосу!

— Ладно.

Однако Гошкина тетя, Ольга Александровна, сообщила, что ее сын Никита болен, у него тяжелый грипп, высокая температура и она даже не подумает звать его к телефону.

— Во, значит, не судьба, — решил Шмаков, — выходит, нам самим надо со всем справиться.

На том и порешили.

Глава III МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ

Рано утром мальчики помчались к метро. И были очень рады, что их не засек никто из соседей или одноклассников.

— Леха, как тебе кажется — там все нормально?

— Где? У этой тетеньки?

— Ну да.

— Думаю, нормально, если она не набрехала, что только с братом поделилась. Вряд ли ее брат главный в этом деле и сразу наведет бандитов на родную сестру. Мне, Гошка, покоя не дает одна мыслюха… Почему они еще не наведались в его мастерскую, а?

— Может, уже наведались?

— Проверить бы…

— Как?

— Надо так мозги старушке запудрить, столько лапши на уши понавесить, чтобы она вместе с лопатником дала бы нам ключи от мастерской.

— Ага, держи карман шире! Одно дело — отдать нам практически пустой бумажник, и совсем другое — ключи от мастерской. Кто мы такие?