Находка на станции Стрельна

– Я… – побледневший Васька набрался смелости и присел на краешек стула, в любую минуту готовый с него вскочить. – Я… – и умолк.

– Не хочу тебя мучить вопросами, – начал Путилин. – Ты, небось, меня знаешь?

– Еще бы, – Васька опять сглотнул скопившуюся слюну. – Кто ж в столице Путилина не знает.

– Тогда ты должен быть наслышан, что мне надо говорить исключительно правду.

Васька кивнул головой.

– Хорошо, тогда не буду вола за хвост крутить, где Петьку Голдыша найти, я знаю, за ним агенты уже поехали, а вот Кузьку Добрянского, по прозванию Добрый, не сомневайся, найду, но хотелось бы побыстрее, ты ж знаешь, что в сыскном дел невпроворот, и не хочется отвлекаться на лишние поиски.

Кадык Васьки дернулся, правой рукой он почесал затылок.

– Иван Дмитрич, – зыркнул на начальника сыска, перебьет или нет, но Путилин привык к такому обращению со стороны преступников. Наоборот, это настраивало на доверительный лад, – сегодня он в ночлежном доме у Лавры.

– Это в Чернореченском?

– Там.

– И в котором часу он появится в ночлежном доме?

– Кто ж его знает? – Васька осекся, исподлобья посмотрел на Путилина. – Но обещался там быть после полуночи.

– Ладно, Василий, сегодня придется тебе в камере посидеть.

– Это мы понимаем, – обрадовался допрашиваемый и добавил: – У вас тут тепло да утром каша справная…

Глава одиннадцатая В ночлежном доме

До Чернореченской хотя и было недалеко, но времени совсем не оставалось. Надо было подготовиться к визиту в столь опасное место.

Часы давно пробили полночь.

Можно упустить Кузьку Добрянского. Узнает об аресте Голдыша, а там ищи по России. Задержать Петьку Иван Дмитриевич решил с утра, тем более что тот ни сном ни духом не ведал о скопившихся над головою тучах.

Путилин поднялся из-за стола, подошел к шкапу и распахнул дверцы. На одной створке изнутри было вставлено большое зеркало, на крючках, прибитых к задней стенке, висело чистое, но заношенное с заплатками одеяние. Иван Дмитриевич посмотрел в зеркало, повернув голову сначала вправо, потом влево.

– Хорош, – пробубнел он и скривился. – Кистеня только не хватает.

Переодевание заняло немного времени, дольше возился с бородой и париком, чтобы, не дай бог, в неподходящий момент не съехали в сторону или, того хуже, не оказались на полу.

Осмотрел себя с головы до пят. «Ничего… В темноте, а тем паче при свете лучины или свечи меня не опознать».

На звонок явился дежурный чиновник с красными от бессонницы глазами, дежуривший третью ночь, напросился у начальника. Сна, видишь ли, лишился и теперь мается. На Ивана Дмитриевича посмотрел без удивления, привык к перевоплощениям за время службы.

– Жуков здесь?

– Чаи гоняет.

– Позови-ка его ко мне.

Чиновник вышел, тихонько затворив за собою дверь. Миша же зашел, как всегда, без стука.

– Иван Дмитрич, звали? Путилин почесал ухо.

– Да, Миша, – с огорчением произнес начальник сыска. – С тобой соваться в ночлежный дом не просто опасно, а прямо-таки преступно.

– Иван Дмитрич, – обиженно засопел Жуков. – Переоденусь, так вы меня не узнаете.

– Нет, Миша, – решительным голосом оборвал помощника Путилин, – зови Ваську, придется его с собой брать.

– Но…

– Миша, – прикрикнул начальник сыскной полиции и совсем тихо продолжил: – Василия приведи и побыстрее, времени остается все меньше.

Жуков вылетел из кабинета, он так и не понял по поводу времени, но не стал изводить начальника вопросами.

В камере пришлось будить Ваську, который развалился на тонком матрасе и оглашал богатырским храпом не только место своего ночлега, но и прилегающий коридор.

– А? Что? – глаза задержанный.

– Пошли, – кивнул головой Жуков, – Иван Дмитрия зовет.

– Ну вот, – тяжело вздохнул. – Я ж все рассказал.

– Ступай.

Увидев в кабинете стоящего у окна какого-то босяка в рваной одежде с окладистой, наполовину седой бородой и космами нечесаных волос на голове, Васька по-хозяйски прошел к столу и опустился на обитый синим бархатом стул. Закинул ногу на ногу и, небрежно посмотрев через плечо на Мишу, произнес:

– Ну и где Иван Дмитрич? Я чаю горячего хочу и спать.

Жуков с усмешкой во взоре смотрел на начальника.

– Василий, внимательности у тебя нет, – Путилин заложил большие пальцы рук за веревку на поясе, заменявшую ремень.

– Я… – только и сумел выдавить из себя задержанный, узнав голос Ивана Дмитриевича. Рот приоткрылся в изумлении.

– Я это, – проговорил начальник сыскной полиции. – А…

– Сегодня, видно, придется, Василий, нам остаться без сна.

Задержанный сделал руками в воздухе несколько движений и замер, не закрывая рта.

– Вижу, Василий, твои сапоги прохудились, деньги имеешь, а обувку купить не соизволишь.

– Да я…

– Именно ты. Мы, кажется, размером схожи, – Иван Дмитриевич достал из шкапа новые сапоги, – надевай, – и, не дав ничего сказать задержанному, добавил: – Надевай. Нам сегодня одно дело предстоит, и я не хочу, чтоб ты приболел после него.

Василий повиновался явно с удовольствием, поднялся и сделал несколько шагов по кабинету.

– Не жмут?

– В самую пору, – заулыбался задержанный.