Накопление капитала

И Каутский основательно доказывает, что теория кризисов Туган-Барановского сводится по существу к воображаемому „смягчению классовых противоречий“, т. е. что она принадлежит к теоретическому инвентарю того направления, которое означает „превращение социал-демократии из партии пролетарской классовой борьбы в демократическую партию или в левое крыло демократической партии социалистических реформ“[345].

Так наш обер-специалист 14 лет тому назад на 36 страницах „Neue Zeit“ по всем правилам искусства разделался с еретиком Туган-Барановским и торжествовал победу, снявши с побежденного скальп и прикрепив его к своему поясу.

И теперь я должна была дожить до того, что „специалисты“, преданные ученики своего учителя, разделываются с моим анализом накопления при помощи того же самого „положения“, за который русский ревизионист заплатил жизнью на полях битвы „Neue Zeit“! Что стало при этом приключении с теорией кризисов, „поскольку нам известно, принятой всеми марксистами“, правда, не совсем ясно.

Но произошло нечто, еще более оригинальное. После того как мое „Накопление“ таким образом было разнесено при помощи оружия Туган-Барановского в „Vorwarts'e“, в „Bremer Btirgerzeitung“, в „Dresdener Volkszeitung“ и в „Frankfurter Volksstimme“, в „Neue Zeit“ появилась критика Отто Бауэра. Этот специалист, как мы видели, также верит в чудодейственную силу доказательства математических схем в вопросах общественного воспроизводства. Но он не вполне доволен схемами Маркса. Бауэр считает их „не безупречными“, „произвольными и не лишенными противоречий“, он объясняет это тем, что Энгельс нашел в литературном наследстве Маркса эту часть его труда „неготовой“. Он поэтому в поте лица своего строит новые схемы: „Поэтому мы составили схемы, которые — поскольку приняты предпосылки — не содержат в себе больше ничего произвольного“. Бауэр полагает, что лишь эти новые схемы дают ему „безупречную основу для анализа проблемы, поставленной товарищем Люксембург“[346]. Но Бауэр прежде всего понял то, что капиталистическое производство не может „беспрепятственно“ протекать в пустом пространстве, он ищет поэтому какой-нибудь объективной общественной основы для накопления капитала, которую он находит наконец в росте населения.

И здесь начинается самое курьезное. На основании единогласного вотума „специалистов“, получившего корпоративную санкцию редакции центрального органа, моя книга представляет собой чистейшую бессмыслицу, нелепое недоразумение; они утверждают, что проблемы накопления вообще не существует, что уже у Маркса все разрешено и что схемы дают удовлетворительный ответ. Но Бауэр считает себя вынужденным связать свои схемы с несколько более материальным базисом, чем простые правила сложения и вычитания: он принимает во внимание определенное общественное отношение — рост населения, соответственно которому и построены его таблицы. Расширение капиталистического производства, как оно образно представлено в схемах, не является независимым движением капитала вокруг своей собственной оси: это движение во всякий данный период следует за ростом населения.

„Накопление предполагает расширение поля производства; поле производства расширяется благодаря росту населения“. „При капиталистическом способе производства существует тенденция к приспособлению накопления капитала к росту населения“. „Тенденция приспособления накопления к росту населения господствует над международными отношениями… Если рассматривать капиталистическое мировое хозяйство как целое, то тенденция приспособления накопления к росту населения проявляется в промышленном цикле… Периодическое возвращение расцвета, кризиса и депрессии является эмпирическим выражением того факта, что механизм капиталистического производства самостоятельно уничтожает перенакопление и недостаточное накопление, все снова и снова приспособляет накопление капитала к росту населения“[347].

Мы впоследствии ближе подойдем к анализу теории народонаселения Бауэра. Ясно во всяком случае, что эта теория представляет собой нечто совершенно новое. Для прочих „специалистов“ всякий вопрос об общественном и экономическом базисе накопления был простой бессмыслицей, которую им „действительно трудно было понять“, Бауэр, напротив того, конструирует целую теорию, чтобы ответить на этот вопрос.

Но теория народонаселения Бауэра является новостью не только для остальных критиков моей книги: она в марксистской литературе всплывает впервые. Ни в трех томах „Капитала“ Маркса, ни в его „Теориях прибавочной стоимости“, ни в других его работах мы не находим и следа бауэровской теории народонаселения как основы накопления.