Наковальня

— Не так далеко, как старая Ладуманжди, — улыбаясь, прошептала бабушка. — Она… Она оставила свою… жизнь позади. Все, что она взяла с собой, это гнев. Она сердилась так долго… так опасно долго… Не сердись, Габриел, не сердись на меня, не надо так.

— Да почему я должен сердиться на тебя, ба? — спросил Габриел.

— Я отдала Элспет мой гнев… весь мой гнев. Я видела, как она носит его в своем сердце… Знаешь, я думаю… я думаю, это и делают старые люди. Они собирают весь гнев… весь гнев… приставший к ним, как клещи к нахальным собакам Рууда, а потом передают его дальше, молодым… чтобы те несли. Поэтому он всегда растет и становится все больше… и больше…

— Тише, ба, тише.

Глаза Лалуманджи следили за порханием невидимой бабочки.

— Мы плавали там, в озере… у Скалы Макея… и ловили рыбу. Помнишь?

— Помню.

— А раньше, до того… я и Булла… когда мы были молодые. Просто ростки… и он, самый задиристый малый во всем Лендинге и его окрестностях… Тогда он ходил прямой. Его руки, и плечи… и спина были как… полированное дерево… и все тело гибкое… Боже, какой он был тогда, Булла…

— Молодой, бабушка? Но ты всегда была старой.

— Он все еще там, где его похоронили… возле той поляны? Булла? Дядя Буль? Ты и дядя Буль? Ты никогда не говорила нам. Щеки Габриела обдало холодом.

— Ба…

Внезапно глаза Лалуманжди широко открылись, и она проговорила неожиданно ясным голосом:

— Он спас твою жизнь!

— Дядя Буль?

— Он спасал твою жизнь. Старик… — Ее голос снова упал до шепота. — Это было не… Он спасал твою жизнь… Старик…

— Нет, ба, он пытался убить меня…

— Нет. Это было не… это не… — Ее глаза закрылись, голос замер, слышалось лишь затрудненное дыхание.

Но когда Габриел вышел из больницы, Старик ждал его на другой стороне улицы. Ничего не говорил, просто наблюдал. Сидел на навесе у скобяной лавки — когти вцепились в крышу, крылья плотно сложены, желтый глаз смотрит на Габриела.

Габриел медленно попятился, но взгляд старика не отпускал его. Тогда Габриел повернулся и побежал.

Да так и не остановился.

Раздалось осторожное шарканье и шелест юбки по полу. Габриел не удивился, когда, открыв глаза, увидел костлявый палец, указывающий в сторону выхода.

— Хорошо, Эрзи, — кивнул он. — Нижние земли не место для плоскоземельцев, а?

Три глаза блеснули из темноты.

— Я не знаю.

Габриел уже несколько пришел в себя и беззлобно проворчал:

— Я знаю одну старуху здесь, в Кьяре, которая еще ужаснее тебя. Так что берегись, а не то я скажу ей, где ты живешь.

ЦУРЗ

Дневник Элспет: