Наличники

Наутро Аня проснулась от ощущения надвигающейся беды. Будто и не спала вовсе – такой разбитой она себя почувствовала.

Карамелька, похоже, так всю ночь и сторожила Руслана, так что без кошки в кровати было очень непривычно. Сегодня было пасмурно, так что из окна лился тусклый, опять совершенно зимний свет.

Аня вздохнула, потянулась, слыша, как захрустели коленки, и выбралась из-под одеяла. Кофе сам себя не сварит.

Руслан крепко спал на диване, как будто за ночь даже не пошевелился. От тревоги сжалось сердце, так что Аня подкралась к дивану и осторожно прикоснулась ладонью ко его лбу. Он был ледяной, как у мертвого.

– Ты чего? – сонно пробормотал Руслан, открывая сначала один глаз, а потом второй. На белой наволочке его волосы совсем пламенели, и Аня вспомнила первую встречу и снег, засыпавший все вокруг.

– Проверяла, не появился ли шрам на лбу, Гарри, – попыталась пошутить она, но тревогу на лице скрыть, похоже, не смогла.

Руслан сел, сбивая одеяло и недовольно мявкнувшую кошку в ноги. Спал он в том же черном джемпере, в котором приехал сюда накануне.

– У тебя что, отопление отключили? – снова закутавшись в одеяло, спросил он.

Аня покачала головой.

– Тогда почему мне так холодно?

– Я боюсь, что это из-за меня. Я видела ночью твою бабушку, – как на духу выпалила Аня, садясь напротив него в кресло.

– Ты что-то смогла понять? – удивился Руслан.

– Она знала русский язык, только скрывала от тебя и, видимо, остальных.

Руслан, с головой завернувшийся в одеяло, как в кокон, ошарашенно смотрел на нее. Поверить в такое было для него сложно, но это он еще и половину не слышал…

– Фируза Талгатовна сказала, что дело во мне.

– Ну конечно! – воскликнул Руслан. – Что она еще могла сказать о русской девушке! О Свете она говорила всегда, что та плохо на меня влияет, о маме – то же самое, это уже традиция!

– Ты не понимаешь, – пропустив мимо ушей незнакомое имя, перебила его Аня. – Это я тебя замораживаю. Мне вообще лучше к тебе не прикасаться.

– При чем тут ты?

– Об этом она ни слова не сказала. Просто – это я.

Повисло молчание, которое нарушила Карамелька, вернувшись на диван и трогая Руслана лапкой. Он потеснился, пуская ее на колени, и в тишине расплылось мурчание.

– Сварю-ка я кофе. Будешь? – Аня поднялась с кресла и направилась на кухню, не дождавшись его ответа.

По квартире поплыл запах специй и кофе, зашкворчало масло и яйца в сковороде, а из окна вдруг показалось солнце – робко, парой лучей, но все увереннее освещая кухню.

Аня застыла с лопаточкой в руках, задумавшись, почему такое никогда не происходило с Денисом. Хорошо еще, что за три года он так и не узнал о ее даре, иначе бы ей точно не миновать лечения у психиатра. Надо бы не забыть выкинуть те таблетки, что ей прописали после неудачной попытки… Все равно не пригодились.

Наконец раздались шаги, и в кухне показался Руслан. На волосах блестели капли воды – видимо, он нашел в себе силы умыться.

– Температуры нет, но меня явно лихорадит, – сказал он, садясь за стол.

– Может, от горячей еды станет лучше?

– Вчера не помогло.

– Надо к врачу. Или уезжай в Город. Если дело во мне, то лучше тебе держаться подальше.

– Значит, голос по радио предупреждал об этом, – вдруг вспомнил Руслан. – Это наказание за возвращение.

Аня выключила плиту и достала две кружки. Они громко стукнули о столешницу, когда она поставила их и обернулась.

– Тем более! Кто знает, с кем мы имеем дело. И мама меня предупреждала не гневить кого-то. А я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал.

– Ну, знаешь! Сначала бабушка мной командовала, теперь какие-то сущности или что это вообще такое! Хватит с меня. Сам решу, когда уезжать, а когда оставаться. И что вообще делать, – выпалил Руслан и, казалось, сам удивился собственной отповеди.

– А знаешь, что самое странное? Я пишу в книге примерно об этом, – Аня разлила кофе по кружкам и поставила их на стол. Туда же отправились тарелки с яичницей и миска с хлебом. Усевшись на свой любимый стул, она продолжила: – Там главная героиня – потомок рода, заморозившего свои сердца, чтобы не чувствовать боли. И она последняя, кто может все исправить.

– Получается, ты пишешь о себе?

Аня кивнула.

– И я не знаю, как закончить историю.

– А что ты хотела написать сначала?

Аня задумалась.

– Она обратилась бы к ведьме, и та рассказала бы, что нужно убить любимого и его горячей кровью омыть собственное сердце, чтобы растопить кусок льда, который в нем застрял.

Руслан поперхнулся кофе и замахал руками.

– К чему такая кровожадность? Или ты мечтала так расквитаться со своим женихом?

Аня расхохоталась и не сразу смогла ответить.

– Наверно, да. Но еще пару недель назад я передумала. Там должен быть хороший конец.

– Поцелуй любви?

– Слишком приторно, – улыбнулась она. – Что-то сложнее и проще одновременно.

– Слова?

– Да, какое-то волшебство или заклинание.

– Тут я тебе помочь не смогу. В волшебную школу меня не приняли, – лукаво покосившись на нее из-под упавших на лоб волос, сказал Руслан.

Аня только фыркнула и принялась за свой завтрак.